Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Таня прищурилась и козырьком приложила руку ко лбу. В нескольких шагах от неё лежала поваленная с постамента каменная статуя. Половины частей тела — как, впрочем, и постамента, на котором предположительно должна была стоять, — та уже не имела. По возможности аккуратно, чтоб не напороться на колючки, ступая босыми ногами по горячей земле, которая жгла пятки и создавала иллюзию, будто девушка шла по разгорячённой сковороде, Таня, морщась, подошла ближе и с любопытством заглянула в лицо фигуре. Несмотря на отбитую часть носа и причёски, она без труда, но с некоторым удивлением узнала в ней греческую богиню любви Афродиту, такой, как её обычно изображали на иллюстрациях в учебниках истории магии.

— Ба-а, знакомые всё лица! — хмыкнул Ягун, пробираясь к Тане. Наступив при этом на особо разгорячённый участок земли, он смешно подпрыгнул и смачно ругнулся.

— А, между прочим, если бы не гордыня вот этой самовлюблённой дамочки, — он обвинительно ткнул пальцем в валявшуюся под ногами статую, потирая другой рукой пострадавшую пятку, — нас бы тут не было!

— В смысле? — не понял Ванька, подходя к ним.

Как и друзья, он предпочёл остаться босиком и, как и они, уже начал в этом раскаиваться. Однако все пришли к единодушному согласию, что лучше чувствовать себя филе на сковородке, чем уткой, запекающейся в духовке.

— Ну, как? — хмыкнул Ягун. — Это же она «заказала» Аида своему сынуле-купидону, и из-за этого Аид на Персефону запал и у них всё завертелось, так? Вот не было бы этой любви — не было бы Колец, а не было бы Колец — миру бы капут не светил, а мы бы спокойно гуляли на нашей с Катюхой свадьбе в Тибидохсе. Ну и подставила же нас эта свинья Афродита!

— Ага. Причём, уже дважды, — кисло согласилась Таня, вспоминая небезызвестный локон вышеупомянутой особы, который в своё время тоже доставил ей немало неприятностей. — Но что её статуя тут вообще делает?

— Наверно, раньше здесь было что-то вроде парка, — оглядываясь, предположил Ванька. — Видите, вроде даже дорожки остались, — он указал в пространство между деревьями.

И действительно, присмотревшись, Таня заметила еле различимые контуры тропинок, усыпанных тем же гравием. Чуть дальше, между просветами деревьев, можно было заметить опустевшую, покрытую резными узорами чашу фонтана и несколько сиротливых постаментов, на которых раньше полагалось быть статуям, которые ныне разбила и растащила нежить. Сама школа виднелась впереди. Дубовые створчатые двери с железными кольцами вместо ручек, через которые мог, не испытывая дискомфорта, пройти средней комплекции горный тролль, были распахнуты, открывая взору теряющийся в темноте холл. Незаросший же пятачок земли, на котором они стояли, как догадалась Таня, был оставшимся «в живых» участком дороги, ведущей к дверям замка через парк.

— Ну что, нам, похоже, туда. Пошли? — без особого энтузиазма указал Ягун на распахнутые двери замка.

Таня и Ванька молча кивнули.

— Только полётные инструменты… — оглядываясь, заикнулась Таня, но Ванька её опередил.

— Всё в порядке, можете оставить прямо здесь. Я уверен, с ними ничего не случится, — успокоил друзей Валялкин, на колёсиках подкатывая свой пылесос к подножью ближайшего дерева (молодого, по сравнению с остальными, бука).

— А вдруг нежить припрётся, или зверьки какие-нибудь? — забеспокоился Баб-Ягун. — А то я как-то не собираюсь своими пылесосами подкармливать местную фауну! И вплавь добираться до Буяна мне тоже неохота.

— Ягун, — терпеливо вздохнула Таня. — Здесь сейчас не то, что хмыря — улитку вряд ли откопаешь! Ты хоть один звук вокруг слышишь? Никаких свидетельств хоть какой-то жизнедеятельности, абсолютная тишина. Если бы ты болтал поменьше, то наверняка бы это заметил!

— Что, правда, что ли? — искренне озадачился Ягун и замолк, с интересом прислушиваясь. Для верности он даже приложил обе ладони к ушам.

Когда утих бойкий голос временно неиграющего комментатора, в пределах слышимости друзей действительно не осталось ни единого звука. Даже ветер не шелестел в кронах — это, впрочем, потому, что никакого мало-мальского движения душного воздуха тоже не было. Тишина стояла настолько полная, что начинала давить со всех сторон. Чтоб побыстрее избавиться от этого гнетущего чувства, Таня громко кашлянула (парни непроизвольно дёрнулись) и первой возобновила разговор, попутно подхватывая с земли контрабас и перетаскивая его на пожухлую траву под деревом, рядом с пылесосами. Сверху она закидала его одеждой. Просто на всякий случай.

— Как думаете, куда делась вся живность?

— Понятия не имею. Хотя, скорее всего, дело в жаре: вряд ли в таких условиях могут нормально жить магические, да и обыкновенные животные. По крайней мере, большинство из них, — откликнулся Ванька. — Скорее всего, те, кто мог, или временно покинули остров, или прячутся где-нибудь до ночи, пока жара немного не спадёт. А может, просто погибли.

На лицо Ваньки, подбородок которого уже покрыла светлая щетина (бриться сегодня было некогда), набежала тень.