Танские новеллы

Смотрю на запад. Князя У страна,
Как облачная книга предо мной...
Златые шпильки скроет там волна,
Как жемчуг, дымка встанет над водой.
Земля цветет. Она уже красна.
Из лучших яшм ступени во дворце.
Но все-таки душа моя грустна,
И не поет уж ветер о весне.[106]

Янь поднес князю свои стихи, и тот пришел в восхищение. Когда Янь проснулся, он смог в точности записать свой сон.

Родом Янь был из Тайюаня.

НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР МУЗЫКА ИЗ ЦАРСТВА МЕРТВЫХ [107]

Военачальник Луцзяна Ли Кань, родом из Лунси, жил к югу от реки Ло. В начале годов правления «Тайхэ»[108] он умер на своем посту. У него была наложница по фамилии Цуй, бывшая вначале простой певицей в Гуанлине. После смерти Ли Каня две ее маленькие дочки остались сиротами; овдовевшая мать воспитывала их должным образом почти до самого совершеннолетия. Они продолжали жить в Луцзяне. Хотя у Ли Каня и были знатные родственники, но после его смерти они прервали всякие связи с семьей покойного. Жители Луцзяна жалели сироток и вдову, но она сама, без чужой помощи, содержала семью. Цуй очень любила музыку; хотя она и жила в нужде и лишениях, но все же часто играла и пела, стараясь развлечься и развеять свою тоску. У нее была младшая сестра, Цзин-ну, не менее красивая, чем Цуй; мастерица играть на двенадцатиструнной лютне, Цзин-ну была одной из самых известных музыкантш от древности и до наших дней, имя ее было на устах у всех современников. Семнадцати лет, не уснев еще выйти замуж, она умерла. Множество людей оплакивало ее кончину. С детства обе дочери вдовы Цуй учились у своей тетки игре на лютне. Старшая дочь вышла замуж за горожанина Дин Сюань-фу; она не была ни очень умна, ни способна. Тетка с самого детства учила ее играть на лютне, и каждый раз, как она не справлялась о какой-нибудь мелочью, мать била девочку плетью; но она так и не постигла всех тонкостей. Вспоминая о своей тетке, она всегда говорила:

— Я — племянница своей тети. Но теперь ведь пути живой и мертвой разошлись и давно уже оборвались наша любовь и нежность. При жизни, тетя, вы были очень умны; неужели теперь, когда вы умерли, никак не можете помочь мне, чтобы я стала такой же понятливой и способной, какой были вы сами?

Каждый раз, как подходило первое число месяца, она делала возлияние земле[109] в память тетки и плакала о ней горькими слезами.

Так прошло восемь лет, в течение которых мать тоже оплакивала свою сестру.

В третий день четвертой луны пятого года «Кайчэн»[110] старшая дочь проснулась вдруг среди ночи и, плача, рассказала матери:

— Во сне ко мне явилась тетя, она схватила меня за руку и, заплакав, сказала: «После того, как я покинула мир смертных, загробное судилище причислило меня к музыкальной школе, где я стала учиться у великого наставника Лу Юань-пина. Юань-пин неоднократно говорил обо мне императору Сяньцзуну[111], который, в конце концов, приказал мне поселиться в его дворце. Через год меня послали во дворец императора Муцзуна[112] обучать его «наложниц; там я тоже провела год. Верховный владыка[113] казнил Чжэн Чжу[114], и в стране под небом нашим воцарилось всеобщее спокойствие. Во всех дворцах, принадлежащих императорам Танской династии, отбирали певиц и музыкантов, чтобы послать их во дворцы Шэнь Яо[115] и Тайцзуна[116]. Я снова стала служить Сяньцзуну. Пять дней в месяц я проводила во дворце Вечной осени. В остальное время я имела право гулять и смотреть, что хочу, но мне не разрешали выходить за пределы дворца. Я знала о твоем чувстве и мечте, но не могла прийти к тебе. Недавно Сяньянская княгиня, узнав о том, что ты вспоминаешь меня, дала мне право свободно входить и выходить из дома и тайно разрешила вернуться в мир людей, чтобы я могла удовлетворить твое желание. Ты давно уже домогалась этого, но в царстве мертвых законы строги, если Владыка узнает, то серьезно покарает за это, да и высшим тоже не сдобровать будет».

Мать и дочь обнялись и заплакали. На следующий день они прибрали хорошенько комнату, приготовили все, как будто для пира, поставили вино и фрукты, словно видели ее. Затем дочь взяла лютню, села, закрыв глаза, и стала играть так, словно кто-то водил ее пальцами.

Прежде, когда тетка была жива и учила племянницу, та за десять дней не могла сыграть ни одной арии; тут за один день она сыграла целых десять. Названия арий и строй их были совсем неизвестны смертным. Мелодии — печальные; таинственные, глухие звуки, похожие на крик совы или перекликания духов, вызывали рыдания у слушателей. Среди сыгранных арий были такие, как «Встречаю государя», «Плач по дубовому лесу», «Разлука с Гуанлином», «Трудная дорога», «Радуга над Сицзяном», «Цзиньчэнская праведница», «Тени за красным окном» и т. д.