Танские новеллы

Когда все десять арий были сыграны, дух тетки грустно сказал племяннице:

— Все это вновь принятые во дворце песни, которые очень нравятся Владыке. Песнями «Плач по дубовому лесу», «Тени за красным окном» и другими наслаждаются всю ночь на каждом пиру, когда начинаются всякие фокусы и жонглерства. Слова этих песен написаны придворным поэтом Юань Чжэнем по приказу Муцзуна; это — стихи в несколько десятков стансов, исключительно красивые. Развеселившись от вина, Муцзун приказывает жительницам дворца петь эти стихи, а сам помахивает яшмовым жезлом в такт. Он держит эти мелодии в тайне, боясь, что все о них узнают, поэтому нельзя раскрывать его секрета. Пройдут года, на земле произойдут большие перемены, тогда можно будет все это поведать миру смертных. У тьмы и света пути различны, люди и духи идут своими дорогами; сегодня, один раз за десять тысяч лет, небесные пути столкнулись с человеческими, и это вовсе не случайность. Я научила тебя песням; поднеси их земному императору, чтобы они не пропали для будущих поколений.

Из уезда об этом сообщили в округ, из округа дали знать в область. Правитель области, Цуй Шоу, лично приказал сыграть ему эти вещи. Лютня зазвучала, как колокол; ее голос отличался от обычного звучания лютни, и мелодии не были похожи на местные напевы. Сравнили эти мелодии с другими, существовавшими в то время, и оказалось, что лад совсем другой и строй не похож на основные тональности.

Мать велела младшей дочери упросить тетку научить и ее десяти ариям. Как только стемнело, тетка исчезла. Через несколько дней она снова появилась и сказала:

— Слышала я, что янчжоуский военачальник собирается взять тебя в жены. Боюсь, что вышло недоразумение. Надо тебе сыграть все арии одну за другой, чтобы все было правильно.

Тут она оставила ей еще одну арию под названием «Думы о возвращении»[117].

Вскоре после этого начальник области действительно приказал доставить девушку в Янчжоу, так что тетка оказалась права. Знаменитый своей честностью и душевностью сам Ли Дэ-юй[118] представил докладную записку по этому делу, но поздно. Девушка уже умерла.

БО СИН-ЦЗЯНЬ ТРИ СНА [119]

Среди человеческих снов бывают и удивительные; например, одному снится, что он куда-то пошел, а другой наяву встретит его в этом месте, или так: один что-нибудь делает, а другому снится это; или вот еще: двое одновременно видят друг друга во сне.

Во времена императрицы Тяньхоу[120] правитель области Чжао по имени Лю Ю-цзю часто, задерживаясь по служебным делам, лишь к ночи возвращался домой. Как-то раз ли за десять от дома он подъехал к буддийскому храму у дороги; оттуда доносились пение, смех и веселые возгласы. Стены храма были невысокие, в некоторых местах с большими трещинами, так что видно было все, что делалось внутри. Лю, наклонившись, стал заглядывать туда и увидал более десяти молодых женщин, сидевших вокруг стола, уставленного яствами. Среди них была его жена, которая принимала оживленное участие в веселой беседе. Вначале Лю удивился, не понимая, как она попала сюда. Затем подумал, что это совсем ведь не подходящее для нее место и нельзя оставить ее здесь. Он еще внимательнее стал смотреть и, когда она перестала говорить и смеяться, окончательно убедился в том, что это она. Хотел было зайти в храм, но ворота оказались запертыми и попасть внутрь было невозможно. Лю схватил черепицу и бросил, — попал в большой винный сосуд, разбил его; посыпались осколки. Тотчас же видение исчезло. Лю перелез через стену и вошел в храм вместе с сопровождавшими его слугами. Они осмотрели и обыскали все вокруг, но нигде не видно было ни души; храм же стоял как прежде.

Еще сильнее удивившись, Лю поспешил домой. Приехал, а жена только что проснулась. Услыхала, что приехал Лю, поговорила с ним о всяких пустяках, а затем, смеясь, сказала:

— Во сне мне снилось, что я развлекалась в небольшой женской компании в каком-то храме. Все женщины были мне незнакомы. Мы только было начали пировать, как какой-то человек снаружи бросил вдруг черепицу; рюмки, блюда, все разлетелось, от того я и проснулась.

Лю в свою очередь рассказал ей то, что он видел.

Вот это и есть тот случай, когда одному снится, что он куда-то пошел, а другой встретил его в этом месте.

Юань Вэй-чжи[121] из Хэнани в четвертом году «Юаньхэ»[122] был назначен надзирателем на окраину. Через десять дней после его отъезда я с Лэ-тянем[123], моим старшим братом и Ли Шао-чжи[124] из Лунси устроили прогулку по реке Цюйцзян, Заехали в буддийский монастырь Цыэнь, бродили по всему монастырю, заходили в кельи монахов и застряли здесь на некоторое время. Надвигался вечер, мы отправились в дом Шао-чжи в квартал Сюйсинли, пили там вино и веселились. Отставив рюмку, брат сказал:

— Вэй-чжи, должно быть, уже доехал до Лянчжоу, — и тут же написал следующие стихи: