Темная башня

Думаю, Макфи с самого начала сообразил, что у Рэнсома на уме. Я так нет, но когда эти двое направились к выходу, я бросился за ними. Орфью остался в гостиной: его, по всей видимости, в первую очередь занимало, насколько сильно пострадал хроноскоп. Нелли лелеял свой синяк и бормотал себе под нос что-то насчет хорошего бренди.

Рэнсом повел нас прямиком к главным воротам колледжа. На часах было около девяти, в домике привратника светились окна. Когда я нагнал остальных, привратник как раз рассказывал Рэнсому, что не видел, чтобы мистер Скудамур выходил из колледжа.

– А нет ли других выходов? – спросил Рэнсом.

– Только через ворота святого Патрика, сэр, но на каникулах они заперты, – объяснил привратник.

– Ага – но ведь у мистера Скудамура наверняка есть свой ключ?

– Должен быть, – отозвался привратник, – да кажется, он его потерял, потому что позавчера вечером одалживал ключ у меня, а вернул вчера утром. Я так и сказал себе: мистер Скудамур не иначе как опять ключ потерял. Мне ему что-нибудь передать, сэр, если вдруг увижу?

– Да, – кивнул Макфи, подумав. – Скажите ему, что все в порядке, и попросите зайти к доктору Орфью, как только сможет.

И мы отошли от привратницкого домика.

– Быстрее, – торопил Рэнсом. – Я загляну в его комнаты, а вы двое ступайте ко вторым воротам.

– Идемте же, – позвал Макфи.

Мне очень хотелось его расспросить, но он припустил бегом, и через несколько секунд мы уже стояли перед воротами святого Патрика. Не знаю, что Макфи рассчитывал там обнаружить, но он был явно разочарован.

– Да что происходит, черт возьми? – спросил я.

Макфи обернулся ко мне, но тут послышались торопливые шаги, и в дальнем конце дорожки появился Рэнсом.

– В его комнатах пусто, – прокричал он.

– Значит, он может быть в любой из этих? – и Макфи широким взмахом руки указал на ряды окон, что глядели сверху вниз на маленький дворик уныло и безжизненно: этот их характерный нежилой вид знаком всем, кто когда-либо оставался в колледже на каникулах.

– Нет, – покачал головой Рэнсом. – Слава Небесам, их запирают.

– Так вы мне наконец скажете или нет… – начал было я, как вдруг Макфи схватил меня за руку и ткнул пальцем куда-то вверх. Рэнсом уже поравнялся с нами: мы все трое стояли, тесно придвинувшись друг к другу, и, затаив дыхание, глядели в указанном направлении.

Корпус, заслоняющий от нас вид на запад, был из тех, что в университетских городках встречаются на каждом шагу – два этажа полноразмерных окон, дальше зубчатая стена, а за ней – крыша с крутыми скатами, и в ней – мансардные окна. Ясное небо на заднем плане окрасилось в зеленовато-синие тона, как порою бывает сразу после заката. По коньковой черепице двигался человек – на фоне неба он просматривался отчетливо, точно вырезанный из черной бумаги силуэт. Он не полз на четвереньках и даже не раскинул руки, чтобы удержать равновесие: он шел, заложив руки за спину, так же легко и непринужденно, как я шагал бы по ровной земле, и медленно поворачивал голову туда-сюда, словно оценивая обстановку.

– Это он, точно, – сказал Макфи.

– Он сошел с ума? – предположил я.

– О, хуже, гораздо хуже, – отозвался Рэнсом и тут же воскликнул: – Смотрите, он слезает.

– С другой стороны, – добавил Макфи.

– Быстрее, – крикнул Рэнсом. – Так он спустится на Пэтс-лейн. У нас есть шанс.

Мы помчались обратно к главным воротам; на сей раз мы бежали со всех ног, ибо сомнений не оставалось: Скудамура надо схватить любой ценой. Привратник неспешно вышел из домика отпереть калитку: его медлительность просто с ума сводила. Секунды шли; он нашаривал ключ и болтал, болтал без умолку; Рэнсом и я впопыхах столкнулись и перегородили узкий проем, и Макфи нетерпеливо на нас рыкнул. Наконец мы оказались по ту сторону ограды, помчались вдоль фасада колледжа и свернули в Пэтс-лейн – тихую улочку между двумя колледжами, отгороженную от проезжей части парой столбиков. Не знаю, как далеко мы углубились: через мост перешли, это точно, и добежали до того места, откуда уже видны автобусы и машины на широкой автостраде за рекой. Трудно бежать что есть мочи, когда не уверен, где именно тот, за кем гонишься – впереди или позади. Мы поискали в разных направлениях. С бега мы перешли на быструю ходьбу, с быстрой ходьбы – на неспешную, а потом еще какое-то время потерянно бродили туда-сюда – в сущности, топтались на одном месте. Где-то в половине одиннадцатого мы все остановились (снова на Пэтс-лейн), утирая пот со лба.

– Бедняга Скудамур, – пропыхтел я. – Но может, это временное.

– Временное? – повторил Рэнсом таким голосом, что я умолк на полуслове.

– Что такое? – спросил я наконец.

– Вы сказали «временное». Но каковы шансы его вернуть? Тем более, что мы упустили второго?

– О чем вы? Какого еще второго?

– Того, за которым мы гнались.

– То есть Скудамура?

Рэнсом устремил на меня долгий взгляд.

– Этот! – промолвил он. – Это не Скудамур.

Я глядел на него во все глаза, холодея от ужаса и сам не понимая собственных мыслей. А Рэнсом продолжал: