Темная башня

Минуту-другую оба молчали. Скудамур понимал, что ему необходимо выяснить как можно больше об этой непонятной стране и что им двоим нужно составить план действий; но он так многого не знал и столько вопросов теснилось в его сознании, что он не понимал, с чего начать. А пока он так стоял, до него постепенно доходило, что снаружи Темной башни что-то происходит: грохот и гвалт стремительно нарастали. С тех самых пор, как Скудамур оказался в Иновременье, издалека постоянно доносился какой-нибудь шум – стук молотков, перекличка рабочих: прежде он не обращал на все эти звуки особого внимания. Но теперь они смолкли. То, что слышалось сейчас, скорее наводило на мысль о сумятице и неразберихе. Крики, улюлюканье, внезапные паузы и затем торопливый топот многих ног.

– Ты знаешь, что происходит? – спросил он, окинув быстрым взглядом комнату и отметив, что окна – незастекленные прямоугольные окна, – расположены слишком высоко и не дают ему возможности выглянуть наружу.

Но не успела Камилла ответить, как распахнулась дверь – не одна из тех, что выходили на возвышение, но в дальнем конце комнаты, там же, где каменные скамьи. В комнату вбежал какой-то человек и, упав на одно колено с такой поспешностью, что могло показаться, будто он споткнулся, воскликнул:

– Белые Всадники, о Владыка! Белые Всадники атакуют!

6

Скудамур не успел обдумать ответ; именно это его и спасло. Почти без участия собственной воли он неожиданно осознал, что отвечает – твердым, холодным голосом того, кто привычен повелевать:

– Что ж. Или ты не знаешь своих обязанностей?

Тело его повторяло некий урок, заученный нервами и мускулами до того, как Скудамур в него вселился, и – повторяло с полным успехом. Вошедший дернулся, точно получившая нагоняй собака, и заговорил уже смиреннее:

– Знаю, Владыка. Новых приказаний не будет?

– Новых приказаний не будет, – отвечал Скудамур с несокрушимым внешним спокойствием, и прислужник, низко поклонившись, исчез. Впервые с тех пор, как Скудамур прошел сквозь хроноскоп, его разобрал смех; предстоящий грандиозный блеф начинал ему нравиться. В то же время Скудамура весьма озадачил облик этого человека: он, похоже, не подпадал ни под одну знакомую ему категорию Иновременья. Скудамур, пожалуй, описал бы его как Жалоносца без жала. С виду он ничем не отличался от представителей жалящей касты, кроме отсутствия жала: те же черные одежды, черные волосы и бледное лицо.

Скудамур уже хотел спросить Камиллу, кто это и что он из себя представляет, но тут его отвлек доносившийся снаружи шум. Снова послышалось улюлюканье, гневные голоса, крики боли, лязг стали о сталь и грохот копыт, заглушающий все прочее.

– Я должен это видеть, – воскликнул Скудамур. – Может, если встать на кресло…

Но оказалось, что кресло то ли прикреплено к полу, то ли слишком тяжелое – не сдвинуть; подтащить его под окно не удалось. Скудамур отошел в дальний конец комнаты и влез на каменную скамью, затем вернулся к возвышению и вскарабкался на него. Он вставал на цыпочки, вытягивал шею, но так ничего и не разглядел, кроме неба. А шум нарастал. Снаружи, по всей видимости, кипела яростная битва. Вот послышались глухие тяжелые удары, от которых сотрясались самые стены: не иначе как враги таранили ворота Темной башни.

– Кто такие эти Белые Всадники? – спросил он.

– Ох, Майкл, – Камилла в отчаянии всплеснула руками. – Неужели ты позабыл даже это? Они дикари, людоеды, они уничтожили почти весь мир!

– Почти весь мир?

– Ну конечно. А теперь они и сюда пришли – половина острова уже в их руках. Ты не можешь этого не знать! Вот почему все больше и больше наших вынуждены отдавать себя Великому Мозгу, вот почему нам приходится работать денно и нощно и нам все труднее живется, ведь нас осталась всего-то жалкая горстка. Мы приперты к стене. Когда они убьют и нас, все человечество будет уничтожено.

– Понятно, – протянул Скудамур. – Понятно. Я ничего этого не знал.

Происходящее предстало ему в новом свете. Изучая Иновременье через хроноскоп, он видел только абсолютное зло; ему не приходило в голову задуматься о происхождении этого зла – а то и о возможном его оправдании.

– Но, Камилла, – промолвил он, – если они всего-навсего дикари, почему мы их не победили?

– Не знаю, – вздохнула девушка. – Их так много, они такие огромные. Их труднее убить, чем нас. И они так быстро множатся в числе. У нас мало детей, у них много. Я в этом плохо разбираюсь.

– Шум вроде бы затихает. Как думаешь, они перебили всех наших? – Скудамур в ужасе осознал, что назвал иновременцев «нашими».

– Если бы Всадники прорвались в Башню, мы бы услышали, – возразила Камилла.

– Верно, – кивнул Скудамур. – Выходит, они отброшены.

– Может, их было не так много. Сюда они явились впервые. В следующий раз их придет больше.

– Слушай! – внезапно проговорил Скудамур.

Снаружи почти все звуки смолкли, и в полной тишине громко и монотонно вещал один-единственный голос – как будто выступал с воззванием. Слов было не разобрать. Затем снова раздался топот копыт – и на сей раз постепенно затих в отдалении.

– Они ушли, – промолвила Камилла.