Темные тайны

– Неизвестно. – Харт смотрит на могилу. – Может, ты была ему нужна.

– Для чего?

Харт поднимает взгляд на меня, а потом опять переводит его на место упокоения Аарона.

– Помочь ему найти то, что он искал.

Я опускаюсь на колени в мягкую грязь и вынимаю из кармана маленькую серебряную колибри. Ту, что Зейл нашел здесь. На этом месте. Я забрала ее, когда мы с Лапочкой нагружали лодку. Сейчас я вдавливаю ее в почву у подножия самодельной таблички и, когда мои пальцы соприкасаются с землей, ощущаю намек на то знакомое покалывание. Оно очень слабое. Но оно там.

Я шепчу просьбу о прощении.

Я встаю и вижу, что Харт смотрит на меня.

– Не ты убила его, Грейси. – Я киваю и горестно вздыхаю.

– Черт, – бормочет он. – Проклятие. – Харт притягивает меня к своей груди. Обнимает, и я чувствую, что теряю над собой контроль. Неожиданно я начинаю рыдать.

Я оплакиваю Элору.

И Еву.

И нас с Хартом.

И Зейла.

И свою мать.

И Демпси Фонтено. Тринадцать лет гниющего в черной мазутной бочке.

Оплакиваю Эмбер и Орли, так давно погибших, что я едва их помню.

И Аарона, которого вообще никогда не знала.

Харт держит меня в объятиях и не пытается остановить мои слезы. Он просто прижимает одну руку к моей спине, а другая его рука ерошит мои волосы, и он позволяет моей боли пузырьками выходить из меня и впитываться в него, подобно тому, как мои слезы пропитывают его рубашку.

Харт стоит рядом со мной и ощущает мою боль.

Чувствует ее.

Всю целиком.

Не дрогнув.

Когда я немного успокаиваюсь, он произносит:

– Не взваливай на себя этот груз, Печенька. Вину за то, что сделала твоя мама. Много лет назад. – Его голос тихо льется в мое ухо, и его грубоватый звук словно наполняет некоторые из моих ран. – А не то ты этого не выдержишь. Поверь мне.

Мы отправляемся обратно к квадроциклу и проводим вторую половину дня, обшаривая байю в поисках Евы. И Зейла. Но нигде нет никаких следов ни той, ни другого. И чем дольше мы ищем, тем мрачнее становится Харт.

Словно те тучи, что собираются к югу от нас.

Да, я не такой эмпат, как он, однако понимаю: Харт чувствует, что не оправдывает ожиданий Евы. Подводит ее.

Так же, как подвел Элору.

Уже почти стемнело, когда мы наконец возвращаемся в «Мистическую Розу», перекусить и заправить квадроцикл.

Погода сейчас меняется очень быстро.

Давление продолжает падать, и воздух ощущается по-иному.

Мы с Хартом сидим на кухонном полу и слушаем радио, пытаясь есть бутерброды с арахисовым маслом и запивать их парой бутылок теплого пива, которое оставил нам Лео.

Национальный ураганный центр называет ураган Элизабет «потенциально катастрофичным» штормом. Прогнозируется, что штормовая волна затопит все побережье Мексиканского залива. Еще одна Катрина[24], предостерегают нас. Ожидаются крупномасштабные разрушения строений и гибель людей.

Элизабет практически стучится в нашу дверь, однако по-настоящему меня пугает тот ураган, что зреет внутри Харта.

Он молчит и почти не притрагивается к еде. Лишь смотрит в сторону кухонного окна, словно хочет разглядеть что-то на болоте. Но окно забито фанерой.

– Евы уже нет в живых, – произносит он. – Так же, как Элоры. Вот о чем я думаю. Он убил ее, а потом убрался отсюда перед штормом.

Я отодвигаю свой сандвич. Не могу есть. Арахисовое масло застревает у меня в горле и мешает глотать.

– Зейлу шторм не страшен, – напоминаю я. – Он не стал бы убегать от урагана.

– Значит, он убил ее и где-то затаился. Прячется.

– Мы этого не знаем, – замечаю я. – Нам ничего не известно.

Харт пожимает плечами и пьет пиво.

– Порой информацию переоценивают.

Я едва узнаю парня, сидящего напротив меня. Кожа да кости.

Совсем опустошенный.

Запавшие глаза.

Мне больно на него смотреть. Но он не умер. Пока.

– Мне нужно, чтобы ты поехал со мной утром, – говорю я. – На том судне. Если мы найдем Еву. – Я сглатываю комок в горле. – Даже если нет…

Харт качает головой:

– Это мы уже обсуждали.

– Тебе надо выбраться отсюда, Харт. Обязательно.

– Мне это не поможет, – бормочет он.

– Неправда. Просто поезжай со мной. Я помогу тебе. Мы сможем…

– Послушай, я рад, что ты осталась, Грейси. – У Харта в горле тоже застревает комок, и он смывает его большим глотком пива. – Я благодарен, что ты здесь. Со мной. Сегодня вечером. Но я уже все решил.

– Харт…

– Забудь об этом! – В его голосе звучит предостережение. Но я не слушаю.

– Все, что от тебя требуется, – это сесть на корабль.

Харт смеется тем самым грустным полусмешком, и это заставляет мое сердце страстно желать другого смеха. Той знакомой гортанной усмешки, от которой вокруг глаз его расходятся морщинки.

– Я не могу это сделать. Начать с того, что именно поэтому я в таком раздрае. Мне не место в том мире. Со всеми теми людьми.

– Что с тобой произошло? – спрашиваю я, и Харт внимательно смотрит на меня. – Ты считаешь, что там будет трудно жить, поэтому предпочитаешь умереть тут? Плевать на всех, кто тебя любит? – Я глубоко вздыхаю. – На всех нас, которым ты нужен?

– Ты не понимаешь.