Тень дьявола

У него были все основания для такого заявления. За несколько дней до встречи с Ларионовой он побывал в Чердынском магазине и привёз неподъёмный рюкзак с продуктами. Их Алексей поместил в глубокую яму, вырытую в пещере накануне.

Через полчаса они сидели у костра. Затейливые языки пламени лизали прокопчённые стенки котелка, в котором, пузырясь, булькала вода. То, что в нём варилось — нельзя было назвать ухой. Кроме хариуса там не было ни картофеля, ни лука, ни лаврового листочка и не единой горошинки перца. Постный бульон с отварной рыбой.

Алексей взял деревянную ложку и, зацепив со дна одну из рыбёшек, определил готовность.

— Где позволите вам накрыть? Здесь на бережке или в доме? — театрально произнёс он, подражая услужливому официанту.

— По-моему, здесь уютнее, — ответила Ирина и повеселела.

От костра её лицо разгорелось, она, словно оттаяла, и, подзадоренная театральностью Кедрова, набрала в лёгкие побольше воздуха и по-детски бесшабашно прокричала:

— Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья!

Звонкий весёлый голос женщины полетел вдоль русла речки и, наткнувшись на утёс, отразился приглушённым эхом.

— О-о, я вижу, ты ожила, — улыбнувшись краешками губ, удивился Алексей перемене настроения Ирины.

Он наполнил миску жидким супчиком и поставил её на землю.

— Пусть немного остынет — незачем кипяток глотать.

— Ты говоришь совсем как моя покойная бабушка! — рассмеялась Ирина.

— Да неужели?

— Да-да. В детстве она всегда меня предупреждала, когда наливала горячий чай:

— Ирочка, не пей из чашки — нёбо сожжёшь. Перелей сразу в блюдце!

— Правильно поучала твоя бабушка. А ещё не говорила она тебе, что кричать в лесу не следует?

— Ругала, — искренне призналась Ирина. — Когда я была маленькой, она часто брала меня с собой за грибами. Я, вместо того, чтобы слушать тишину, наслаждаться уединением с природой, почему-то всякий раз начинала либо петь, либо громко кричать.

Ирина ненадолго умолкла, с умилением вспоминая детские походы в лес. Очнувшись от воспоминаний, стала оправдываться:

— Мне нравилось слушать эхо. Я испытывала неописуемый восторг, когда от моего крика взлетали перепуганные птицы, а иногда, как в сказке, из-под куста выскакивал трусливый заяц. Я оживляла лес, и это доставляло мне несравненное удовольствие.

— И каждый раз бабушка обещала тебе больше никогда не брать с собой, — закончил Алексей.

— Откуда ты знаешь?

— Об этом не трудно догадаться, представив на миг недовольную бабушку.

— Да, всё происходило именно так.

— Но сейчас ты не маленькая девочка, и Аким, будь он рядом, непременно подумал бы, что его подопечная сошла с ума. Прошу, не кричи так больше — иначе я стану заикой.

Покусывая травинку-соломинку, Алексей смотрел на женщину с добродушной усмешкой.

— Ехидничаешь?

— Вовсе нет. Просто мои чувства противоположны твоим эмоциям. Я охотник и никогда не вспарываю таёжную тишину дикими воплями.

Последние слова Ирина восприняла как насмешку над собой, но не обиделась, а лишь изобразила на лице гримасу пристыженного человека. Потупив взгляд, голосом провинившейся девчонки, довольно убедительно заверила:

— Не беспокойтесь, Алексей Васильевич, такого больше не повторится. Все мои восторги впредь не будут звучать столь громогласно. Обещаю вести себя пристойно.

Алексей запустил пальцы в бороду и, медленно роняя слова, проговорил:

— Ну, вот… обиделась. Извини, не предполагал…

Взгляд его сделался виноватым. Пытаясь сгладить неловкость, совсем невпопад он предложил:

— Отведай ушицы, похоже, она уже остыла.

Ирина, разыгрывая из себя обиженную школьницу, молчаливо повиновалась. Придвинув миску, зачерпнула похлёбки. Заметив, что Кедров не собирается к ней присоединяться, спросила:

— Твой сытый завтрак позднее?

— Ага. По воле Акима я нахожусь на особой диете.

Дальнейший разговор почему-то не складывался, вопросы и ответы носили сумбурный характер. Женщина поняла, что, переусердствовав в изображении обиды, она совершила непростительную глупость. Ей просто захотелось привлечь к себе внимание, разговорить мужчину, а получилось всё с точностью наоборот. Ирина растерялась, не находя выхода из глупого тупика. Она принялась тянуть время и, словно ленясь, неторопливо зачерпывала уху и медленно подносила ложку ко рту. Со стороны выглядело так, будто женщина выполняла нудную и неинтересную работу, опостылевшую ей до чёртиков.

Алексей переместился на другую сторону костра и, помешивая угли, скрытно наблюдал за Ириной.

«Странная она какая-то, неуравновешенная. Надула губы из-за пустяка, обиделась. На что? Похоже, её достоинства я преувеличил. Совсем разучился разбираться в людях. А при встрече она показалась мне смелой, решительной. Даже понравилась. Ошибся? Возможно. Хотя, стоп! Она же больна, смертельно! Нервы ни к чёрту, что тут удивляться? И всё же, если она и впредь будет фыркать по любому поводу — нам с Акимом придётся несладко».

Самое удивительное в момент рассуждений было то, что в голову Алексея ни разу не пришло желание прочитать мысли женщины! Казалось, что проще: помолчи немного, отсканируй все помыслы и сделай выводы. Ан, нет, почему-то не догадался.