Тенденции новейшей китайской литературы

В новейшей литературе Китая образ интеллигенции был строго продиктован модерном, то есть идеологией. Традиционный интеллигент тонко чувствует эпоху и думает о судьбе родины, всегда готов к худшему и считает себя ответственным за процветание и упадок, порядок и хаос в стране. Современные интеллигенты определяют себя в терминах исторической ответственности, революционности и духовного самосознания. Снося все унижения, они никогда не теряют веры в будущее. Именно такими Чжан Сяньлян обычно изображает образованных людей в своих произведениях, и таков образ китайского интеллигента начиная с «движения 4 мая». В произведениях образованной молодежи интеллигенцию все так же переполняет идеалистический пафос: переворачивая страницы истории, интеллигенты бодро идут к новой эпохе. Как раз такие героические фигуры выходят из-под пера Чжан Чэнчжи и Лян Сяошэна. Даже у модернистских писателей интеллигенты – пророки эпохи, превозносящие индивидуализм или скептицизм. А Чжуан Чжиде, герой Цзя Пинва, невероятно талантлив и вместе с тем раскован, искренен, справедлив и в то же время потерян от любви. Он отличается чувством эпохи, переживает за страну, подавлен, угнетен – типичная фигура китайского чиновника. В новейшей китайской литературе она возникла совершенно неожиданно, ведь в большинстве случаев о ней забывали. И пусть в 1950-е выходили отдельные исторические произведения, вроде романа «Тао Юаньмин пишет “Поминальную песню”», они исчезали так же внезапно, как и появлялись. Однако в «Потерянной столице» о современном интеллигенте традиционного склада характера впервые было написано столь подробно. И все же в те годы культурной значимости этого романа Цзя Пинва не уделили должного внимания.

Чжуан Чжиде – собирательный образ народного интеллигента, всегда находящегося за пределами доминирующей культуры. В 1980-е годы, когда общество стремилось к модернизации, идеологическому раскрепощению и преклонялось перед западными науками, таких интеллигентов притесняли. В период «культурной революции» их считали низкими, недостойными людьми, в эпоху реформ и открытости – отсталыми. Но в 1990-е, когда в стране бурно развивается меркантилизм, а следом возрождается традиционная китайская культура, классические интеллигенты постепенно начинают проявлять себя, завоевывать место в обществе. Эти интеллектуалы хорошо разбираются в литературной классике, они – прекрасные поэты, прозаики и каллиграфы, боготворят «Книгу перемен»[547]. В стране, где общество расцветает и укрепляется день ото дня, они вновь выводят на свет традицию, покрытую вековым слоем пыли. В этом смысле «Потерянная столица» пробудила коллективную память о возвращении к старине. Еще Су Тун в образе Чэнь Цзоцяня из романа «Жены и наложницы» предложил альтернативу интеллигентской культуре, существовавшей со времени «движения 4 мая». А образ Сун Лянь стал насмешкой в адрес молодых женщин, «пробудившихся» в эпоху этого культурного события. Су Тун вновь бросил камень в огород Линь Даоцзин[548]. Так в китайском современном движении за просвещение впервые появились «ретро-образы». Теперь же Цзя Пинва с помощью своего героя Чжуан Чжиде, несомненно, возродил давно прерванную историческую традицию.

Описывая, как рушится образ такого интеллигента, как Чжуан Чжицзе, Цзя Пинва выражает свое отчаяние. Автор практически не критикует своего героя, а вот восхищается им весьма откровенно. Что же касается названия романа, то «столица» здесь – всего лишь географическое пространство, а не город, не мегаполис. «Столица» – по-прежнему деревенский Китай, только в увеличенном виде. И образованные люди, что в ней живут, – традиционные китайские ученые, вроде Чжуан Чжиде, а не современная идейная интеллигенция. Поэтому «Потерянная столица» – столица лишь в культурном плане, а под культурой Цзя Пинва понимает только традиционную культуру и никакую другую. В наши дни безмерно талантливые традиционные китайские интеллигенты и их культура терпят крах: такова картина, которая представлена в «Потерянной столице». И журнал «Мэйвэнь», на который впоследствии возлагает надежды Цзя Пинва, согласуется с основной идеей писателя: только традиционные духовные и культурные ценности, традиционная эстетика способны спасти современную культуру от упадка.