Тенеловы. Сердце ночи

Бал, если не придираться к интерьеру, был неплох. Мы танцевали, ели, даже выпили по бокалу шампанского, когда часы пробили двенадцать. Жаль, фейерверка не было. Как я поняла из пояснений Марка, это развлечение на теневой стороне не прижилось. Кому интересен черно-белый залп?

Марк пригласил меня на вальс, и мы кружили по залу, провожаемые восторженными взглядами. Оказывается, я неплохо танцую, а может, мне просто достался отличный партнер. Было здорово довериться ему пусть даже в такой малости. Ощущать тепло его рук и таять, как сосулька по весне, глядя в глаза цвета серого октябрьского неба.

В танце шаль соскользнула с плеч, открывая родимое пятно. Я тут же ее поправила, что не ускользнуло от внимания Марка.

– Зачем ты прячешь родимое пятно? – спросил он после танца. – Это часть твоей индивидуальности. Ты должна гордиться тем, кто ты есть.

– Это просто родимое пятно, – я завязала шаль на груди узлом, чтобы не спадала. – И вообще тебе легко говорить. Ты – безупречный принц.

– Если тебе станет легче, то у меня шрам на левом колене. В детстве упал с дерева.

– Не знала, что принцы лазят по деревьям.

– Ты еще многого о принцах не знаешь, – подмигнул мне Марк. – Как и о родимых пятнах. Однажды я расскажу, что означает твое.

Больше он ничего не сказал, сколько я его ни пытала. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», – загадочно повторял Марк, и я, в конце концов, отстала.

Роль Деда Мороза исполнил первый секретарь королевы. Волшебник из него получился так себе. Пес раздавал подарки с мрачным лицом, словно это были его личные вещи и его вынудили с ними расстаться. Подарками были осколки цвета, подозрительно похожие на те, что я видела в сундуке по дороге в Черную крепость. Вручали их не совсем обычно: в начале бала гостям выдали билеты с номером. Всем, кроме нас. Пес доставал из сундука осколок цвета и вращал барабан с пронумерованными шариками, затем брал один – и тот, у кого номер на билете совпадал с номером на шарике, поднимался на сцену и получал осколок цвета в подарок. Розыгрыш призов, напоминающий лотерею, длился до тех пор, пока каждый в зале не получил по осколку цвета. Только наша четверка осталась без подарков.

– Что ты будешь делать? – спросила я у Марка, когда мы, устав после очередного, на этот раз быстрого, танца, сели передохнуть.

– Для начала как следует высплюсь после бала.

– Я не имею в виду завтра. Я говорю о будущем. Ты задержишься в крепости или отправишься на другую сторону? Чем займешься?

– Твоя проблема в том, что ты не умеешь жить сегодняшним днем, – Марк откинулся на спинку стула. – Все-то тебе необходимо просчитывать на будущее.

– Что тут скажешь, я люблю все знать наперед.

Марк обвел отсутствующим взглядом зал:

– Хорошо, я тебе скажу. Через три дня я ныряю на другую сторону. Помнишь, я говорил, что ищу человека, чьей копией является главарь отступников? Еще в самом начале восстания главарь надежно спрятал его и только недавно у нас появились зацепки, где его найти. Жители теневой стороны – что-то вроде самостоятельной части человеческой души. Умрет человек – умрет и его копия. Лишь в редких случаях копия выживает, превращаясь в перерожденного, только уж лучше смерть, чем это. Но связь однобока. Если погибнет копия, человек выживет, лишившись частички себя. У него изменится характер, причем в худшую сторону. Например, добряк сделается нервным и злым или скромный парень начнет вести себя развязно. Некоторые даже сходят с ума.

– Подожди-ка, – перебила я. – Ты сказал: если умрет человек, то его копия на теневой стороне тоже погибнет? Уж не собираешься ли ты убить человека, чтобы убрать его копию – главаря отступников?

– Из твоих уст это звучит отвратительно, – передернул плечами Марк, – но именно это входит в планы королевы. Смерть главы отступников остановит восстание. Он их идейный лидер. Они поклоняются ему, как богу. Не станет его – и восстание захлебнется.

– Ты рассуждаешь, как хладнокровный убийца.

– Ты просто не видишь всей картины. Подумай о том, сколько теневых жителей погибло. Отступники – вот кто истинные убийцы. Я всего-навсего хочу их остановить.

Я вспомнила мертвый город у подножия Черной крепости. Сколько таких раскидано по теневой стороне? Восстание поднял незнакомый мне главарь отступников. Он не пожалел женщин и детей. Так почему я должна жалеть его?

– Возьми меня с собой, – попросила я Марка. – Я помогу тебе прекратить войну.

Марк кивнул:

– Возьму, если королева не будет возражать против твоего участия в деле.

Марк пообещал, что попросит мать отпустить меня с ним, а я поклялась, что буду во всем его слушаться. Я готова была отправиться куда угодно, только бы не сидеть в четырех стенах. Не последнюю роль в моем решении играли слова Смака о том, что тенелов, стерший память родителям, сейчас на нашей стороне. Несмотря на новости о моем происхождении, я все еще любила маму с папой как родных и надеялась однажды вернуться к ним в качестве дочери.

– Вот вы где, – Коля уперся ладонями в стол и отдышался. – Я ползала обежал, ища вас.

Мы с Марком переглянулись.