Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 1

Если это верно, то и отношения между многими душами, которые кажутся сложными и составными, на деле часто могут быть простыми. Например, дистанция, характеризующая отношения двух людей, нередко представляется нам результатом взаимодействия склонности, которая сама по себе должна была создать гораздо большую близость между ними, и неприятия, которое должно было бы совсем оттолкнуть их друг от друга; поскольку же обе ограничивают друг друга, складывается данная мера дистанции. Такое суждение может быть совершенно ошибочным, может быть, отношение изнутри предопределено к данной дистанции, и в нем изначально заложена известная температура, которая образуется в результате слияния горячего и холодного. В отношениях двух людей может присутствовать известная мера превосходства и суггестии; мы зачастую объясняем их силой одной из сторон, которая в то же время сопровождается слабостью в каком-то другом отношении, что дает сложную результирующую; сила и слабость могут действительно присутствовать, однако не они будут причиной определенного отношения, а наоборот: лишь совокупность всех элементов отношения обусловливает их. Таким образом, мы задним числом раскладываем непосредственно простое отношение на составляющие факторы.

Больше всего примеров подобного рода представляют эротические отношения. Как часто они представляются нам сложным переплетением из любви и уважения, или любви и презрения; из любви, чувственной гармонии натур и одновременно сознания, что самой своей противоположностью они дополняют друг друга; из любви и властолюбия или, наоборот, потребности в опоре. То, что наблюдатель или даже сам субъект раскладывает на два смешивающихся потока, в действительности часто является единым потоком. В отношении, как оно в конечном счете существует, одна личность в своей целостности воздействует на другую личность в целом; действительное отношение не зависит от того, как такая личность, как первая, могла бы в принципе воспринимать определенные свойства второй личности, если бы между ними не было никакого отношения – с уважением и симпатией или наоборот. Бесчисленное множество подобных случаев мы обозначаем как сложное смешение чувств или отношений, потому что мы конструируем некую результирующую чувств, которые вызвали бы качества одной стороны у другой, если бы обе стороны были изолированы, но они как раз не изолированы. Более того, даже там, где можно с гораздо большим правом говорить о смешении чувств и отношений, «смешение» остается весьма проблематичным и неосторожным выражением: оно символически переносит некий пространственно-наглядный процесс на совершенно гетерогенные душевные отношения.

Таким образом, то, что называется «смешением» конвергирующих и дивергирующих тенденций в человеческом сообществе, можно толковать по-разному.

Либо отношение изначально есть нечто sui generis7, т. е. его мотивация и форма сами по себе совершенно едины, и только задним числом, чтобы описать и классифицировать это единое отношение, мы разлагаем его на монистическое и антагонистическое течения.

Либо c самого начала наличествуют две эти тенденции, но только до того, как возникло собственно отношение. Как только оно возникает, они срастаются в нем в органическое единство, так что специфическая энергия обеих соединяется и не может быть рассмотрена в отдельности. Конечно, остается еще огромное множество таких отношений, в которых составные части продолжают самостоятельное существование и в любой момент могут быть вычленены из целого.

Особенность исторического развития отношений состоит в том, что на ранней стадии они представляют собой нераздельное единство конвергирующих и дивергирующих тенденций, которые лишь впоследствии обозначаются со всей отчетливостью.

Еще в XIII веке при дворах средневековой Европы существовали своеобразные собрания дворян, составляющих своего рода совет при князе, живущих в княжеской резиденции на положении гостей и являющихся почти постоянными представителями знати, чьи интересы они должны отстаивать даже против князя. С монархом их объединяют общие интересы, они служат ему и помогают в управлении государством; в то же время они находятся к нему в оппозиции, блюдя собственные сословные права, и эти две тенденции не просто сосуществуют, но взаимно предполагают друг друга. В свое время позиция этих людей, несомненно, воспринималась как нечто единое, хотя нам составляющие ее элементы кажутся несовместимыми. В Англии в эту эпоху парламент, состоящий из баронов, еще мало чем отличается от королевского совета. Принадлежность к партиям и критическое противостояние партий находятся в зачаточном состоянии.