Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Одно злоупотребление порождает другое. Это положение применимо к торговле, как и к администрации. Например, обилие агентов порождает ажиотаж и банкротство. Яркий пример – борьба транспортных контор между собой: чтобы только насолить друг другу, они готовы возить пассажиров даром. Видя, как они снижают тариф, чтобы раздавить друг друга, невольно думаешь: скоро они станут выплачивать премию пассажирам за пользование их почтовыми каретами. Необходимо вникнуть в эти детали; они показывают, что экономисты жестоко ошибались, полагая, что единственный стимул у негоцианта – корысть. Посудите сами: кому из разумных людей может в нормальном состоянии придти в голову возить людей в почтовой карете из Парижа в Ренн[148] и обратно за 18 фунтов! Эта сумасбродная идея порождена манией разорить конкурента. В результате этих фокусов целый ряд чемпионов обанкротился; они разоряли один другого с промежутками в несколько месяцев; банкротство это всей своей тяжестью легло на публику: ее всегда влечет в самые рискованные предприятия; несмотря на их крах, сам банкрот обогащается за счет других членов ассоциации, вклады которых таким образом пропадают. Вот почему негоцианты, зная, что в случае несостоятельности их спасет банкротство, ставят бешеную ставку, лишь бы разорить конкурента и насладиться бедствием соседа; так японцы выкалывают себе глаз у порога врага, чтобы только суд выколол ему за это оба глаза.

Старые торговые фирмы, разоренные этими войнами на уничтожение, всюду отказываются от поприща, где их сторожат такие опасности и где творится столько гнусностей новыми чтобы только[149], пришельцами, зачастую торгующими в убыток снискать популярность. Старые купцы, не пожелавшие торговать в убыток, покинуты потребителями и не в состоянии выполнить свои обязательства. Но проходит некоторое время, оба конкурента истощаются и вынуждены прибегнуть к помощи биржевика, чьи ростовщические услуги только отягощают их положение, делают его безвыходным и ускоряют крах обоих конкурентов.

Итак, свобода конкуренции, порождая банкротства, регулярно дает пищу ажиотажу и способствует его колоссальному разбуханию, наблюдаемому ныне. Ажиотажем начинают заниматься всюду вплоть до мелких городов; всюду можно встретить людей, именуемых банкирами: они занимаются исключительно ростовщическими ссудами[150] и разжигают войну меж конкурентами. Авансируя средства, они поддерживают множество случайных торговцев, которые бросаются очертя голову в спекуляции самого комического свойства; после краха они обращаются за помощью и дают себя грабить банкирам.

Последние, разжигая ярость сражающихся, подобны тем арабским племенам, которые носятся на скакунах вблизи армии и ликуют, предвкушая грабеж побежденных, будь то друзья или враги.

При виде разбоя и нелепостей, порождаемых торговлей, можно ли сомневаться, что античный мир был мудрее нас, презирая торговлю? Что касается современных людей, которые ее восхваляют, то невольно приходит в голову мысль: не бессовестные ли это шарлатаны? Можно ли надеяться, чтобы в этом промышленном механизме воцарилась справедливость, какой-то порядок, пока не осуждена торговая система и не изобретен способ обмена менее пагубный, менее растлевающий общество!

VI Умозаключение о торговле [151]

В четырех предыдущих главах я установил, что торговля, будто бы обслуживая промышленность, по существу старается лишь грабить ее во всех направлениях; я привел четыре примера такого грабежа с помощью банкротства, скупки, ажиотажа непроизводительных потерь (deperdition).

1. Банкротство есть ограбление общества в пользу купцов, которые никогда не несут на себе его тяжесть: если негоциант осторожен, он заранее подсчитал и учел риск банкротства и взимает прибыль в таких размерах, чтобы вознаградить себя заранее за этот риск; если он неосторожен или мошенник (эти два качества в торговых делах весьма смежны), он не замедлит сам обанкротиться и в момент краха вознаградит себя за убытки, понесенные им при двадцати чужих крахах. В итоге убыток, наносимый банкротством, ложится всей тяжестью на общество, а не на негоциантов.

2. Скупка грабит социальный корпус: вздорожание припрятанного товара ложится своей тяжестью в дальнейшем на потребителей, а предварительно – на мануфактуристов, которые, будучи вынуждены содержать мастерскую, жертвуют деньгами, продолжают выпускать продукцию с незначительной для себя прибылью, поддерживают – в надежде на лучшее будущее – производство, которое обычно дает им средства, устанавливают повышенные цены, так как как сами они давно уже вынуждены приобретать у спекулянта сырье по повышенным ценам.