Теория посредственности

В более, условно выражаясь, естественной среде обитания ситуация проще и при этом была и остаётся столь же прогнозируемой. Нет никакой нужды описывать её составляющие – их меньше и они примитивнее – но они оказываются такими, какими и должны были быть, принимая во внимание соответствующее окружение. Однако значит ли это, что разнообразие последнего транслируется и преобразуется в яркую и многогранную палитру культур? К сожалению или к счастью, но нет.

Разумеется, очень многое зависит от критериев, по которым мы их сравниваем, а также, как уже указывалось, от натренированности взгляда. Решить первую сложность не представляется возможным – по крайней мере, так, чтобы этот вопрос больше не поднимать – а вторая сводится к снятию соответствующих очков – или же отказа от грамотности, что крайне проблематично выполнить – но в любом случае мы не настолько беспомощны.

Возьмём пример из царства животных. Существуют несколько видов волков. Однако это не мешает нам называть их одним словом, классифицировать как принадлежащих к одной и той же группе, прекрасно отличать их от прочих представителей фауны. Т.е. есть в них некая – по аналогии с человечностью, но не стоит думать, что в это слово вкладывается какое-то положительное значение, на самом деле это просто совокупность черт, присущих данному зверю – «волчность» или «волковость», которая и делает их ими.

В данном отношении мы ничем не отличаемся от этих хищников. Понятно, что есть свои особенности у отдельных народов и национальностей, не говоря уже о расах, но они не столь критичны для того, чтобы требовать для себя своего собственного наименования и вложения в него соответствующего содержания. В этом нет смысла, потому что мы столь похожи друг на друга и столь легко идентифицируемы именно как люди.

Это в свою очередь означает, что мы везде и всегда ведём себя так, как это свойственно нашему виду, без каких-либо исключений и изъятий. Если нам жарко, мы обливаемся потом, если холодно – дрожим всем телом. И тоже самое касается более сложных реакций, совокупность которых и представляет собой культура. Понятно, что некоторые вещи мы делаем в отсутствии видимого природного стимула, но, во-первых, когда-то он был, а, во-вторых, это и есть проявление нашей натуры, т.е. естественного в нас.

Нас не должно смущать то, что на поверхности мы находим столько отличий – опять же вопрос заключается в проблеме принципов, по которым мы о чём-то судим. С одной стороны, они не так и значимы, как это принято думать, а с другой – они вполне укладываются в диапазон доступного нам. Какую бы область общественной жизни мы ни взяли, везде мы обнаружим одно и то же. Всюду люди употребляют галлюциногены, выстраивают иерархии – там, где к этому склоняют условия – любят, ненавидят, проходят обряды инициации. Даже оставляя в стороне современный крайне гомогенный мир в прошлом он не был пестрей или ярче.

Всё это подводит нас к тому, чтобы признать кажущееся – именно так – разнообразие как всего лишь привычку смотреть на вещи под таким углом зрения. На Земле довольно много – по её же и нашим меркам – культур, их становится всё меньше – между прочим, сам по себе этот процесс свидетельствует в пользу того, что мы можем их объединять, а это говорит об их похожести, если не о полной идентичности, в противном случае у нас бы ничего подобного не получилось – но при этом они не так далеко отстоят друг от друга, но в принципе сливаются в проявление одного и того же, т.е. нашей человеческой природы. Но реально ли, чтобы их было больше, и они были бы более интересными и не такими гомогенными? Это отсылает нас ко второй части озвученного выше вопроса о потенциальной многогранности в данном отношении. Итак, осуществима ли она или и здесь – точнее там, за пределами нашей планеты – мы обнаруживаем то же самое, что и у себя дома?

Как нетрудно догадаться, ответ будет отрицательным. Весьма сомнительно, чтобы единственный вид порождал разнообразие космического порядка, не разделяясь при этом не то, чтобы на несколько независимых представителей фауны, но на многие отдельные семейства, царства и т.д. Человек не является в этом ряду исключением, но давайте представим себе, что мы начали покорять не только Землю, но и другие планеты, вообще вышли за пределы Солнечной системы, а то и нашей галактики – или, как альтернативу, развитие иных разумных существ с соответствующими либо возможностями, либо физиологией, либо технологиями. В общем, вопрос стоит так – возможно ли в рамках одного вида достичь запредельной многогранности?