Теория всего. Интегральный подход к бизнесу, политике, науке и духовности

19. На языке, предложенном в прим. 17, мы можем выразиться так: с наступлением эпохи Просвещения оранжевая узкая религия научного материализма приняла на себя позицию жестких противников синей узкой религии Церкви.

20. Обсуждение постлиберальной духовности см. в книгах «Око Духа» (CW7), «Свадьба рассудка и души» (CW8) и «Бумерит».

Глава 5. Реальный мир

1. Термин «флатландия» объясняется в «Свадьбе рассудка и души», а также более подробно в СЭД и «Краткой истории всего». Я использую данный термин в двух смыслах: 1) в техническом, формальном смысле это вера в то, что только правосторонние реальности нередуцируемы и реальны; это сведение, или редукция, всех левосторонних событий к их правосторонним коррелятам; 2) я также использую слово «флатландия» для обозначения любого левостороннего убеждения, которое лишь приходит из одного конкретного уровня сознания, либо верит лишь в один кон крепили уровень сознания. Таким образом, бихевиористы – это флатландия в первом смысле (они верят лишь в объективно наблюдаемое поведение), а плюралистические релятивисты – это флатландия во втором смысле (они признают лишь ценности зеленого мема).

У флатландского редукционизма (в первом смысле) можно выделить две степени выраженности: тонкий редукционизм, который редуцирует все к нижне-правому квадранту (например, теории систем динамических процессов, хаоса и сложности, традиционная теория систем, социальный автопоэз, концепции Паутины жизни и т. д.); и грубый редукционизм, который еще более выражен и редукционно низводит данные объективные системы до объективных атомов (редуцирует все феномены до атомистических единиц в верхне-правом). Тонкий редукционизм также называется внешним холизмом, или флатландским холизмом (в противоположность интегральному холизму, который объединяет как внутренний холизм, так и внешний холизм). И грубый, и тонкий редукционизм верят в то, что весь мир можно объяснить при помощи «оно»-языка третьего лица (то есть оба вида редукционизма монологичны, а не диалогичны или транслогичны). «Преступление Просвещения», кстати говоря, состояло в тонком, а не грубом редукционизме. Философы эпохи Просвещения зачастую выступали как великолепные системные мыслители и первые великие сторонники System de la Nature – Системы Природы и «великого взаимосвязанного порядка» (Чарльз Тэйлор, «Источники себя» [Taylor С. Sources of the self. – Harvard University Press, 1989. – Примеч. пер.], см. также СЭД, гл. 12 и 13).

2. Взгляд на сознание человека как «чистую доску» – коррелятами которого является психология бихевиоризма и ассоцианизма, а также эпистемология эмпиризма – был принят либерализмом по многим причинам, не последняя из которых состояла в том, что он обещал перспективу «безграничного усовершенствования» людей при помощи различного рода методов объективной социальной инженерии. Все врожденные различия, способности и структуры полностью отвергались, а людям, согласно этому взгляду, рождавшимся в состоянии, похожем на кусок глины, тем самым можно было придать любую желаемую форму посредством внешних социальных институтов и сил (бихевиоризма, ассоцианизма).

3. Дэвид Гартли в своих «Размышлениях о человеке» (1749) разработал психологическую теорию (ассоцианизм), которая считала разум совокупностью ощущений; это хорошо укладывалось в эмпирические теории эпистемологии (Локка, Беркли, Юма); и в совокупности они были созданы для поддержки возникавших в то время политических теорий либерализма. Джеймс Милль и его сын Джон Стюарт Милль переняли эти идеи по одной простой причине. «В психологии, – писал Джон о своем отце, – его фундаментальная доктрина состояла в том, что формирование всего характера человека происходит под властью обстоятельств [объективной причинности], через универсальный принцип ассоциации и последующую неограниченную возможность улучшения морально-нравственного и интеллектуального состояния человечества…» Данное улучшение могло бы происходить под влиянием бихевиористски ориентированного образования, при котором требуемые внешние реалии впечатывались бы во внутренние реалии; или, особенно в более поздних версиях, под влиянием более агрессивной социальной инженерии (вот почему бихевиоризм – невзирая на то, сколь грубым и ложным во многих аспектах он является, – оставался государственной психологией Советского Союза и сохраняется в качестве имплицитной психологии во многих формах традиционного либерализма).