test

Но как же Брандону удалось подчинить себе великанов? Обычно Старая Нэн пугала Сансу, Брана и Рикона сказками о том, что великаны перемалывают кости маленьких северных детишек в муку, а потом из этой муки пекут хлеб. Но иногда она рассказывала, что великаны были диким и гордым племенем, сами себе хозяева, напоминание о том времени, когда магия была еще сильна. Но их больше нет.

- Они исчезли, - вслух сказал Теон, как будто подтверждая свои мысли.

- Кто? – В последнее время Манс начал дышать с присвистом. Даже просто открыть глаза было для него испытанием.

- Великаны. – Теон махнул рукой в сторону гробниц. – Говорят, они построили все это. Но они исчезли.

Манс засмеялся было, но тут же вымученно застонал.

- Нет, Перевертыш. Нет, они не исчезли. Скорее ты исчезнешь, чем они. Во время битвы за Стену. Лорд Сноу и его люди. Подстрелили по меньшей мере полдюжины. И Мег Могучий. Погиб в туннеле. Вместе с одноруким кузнецом. Доналом Нойе.

- Битва? – Теон был удивлен. Он слышал разговоры, которые ходили между людьми Болтонов и северянами, да еще Станнис упоминал о какой-то битве, но у него сложилось впечатление, что это просто какая-то стычка в лесной глуши, отбитая превосходящими силами более цивилизованных людей, на чьей стороне было дарованное богами право. Понятное дело, у одичалых на этот счет свое мнение, но правдивое слово из уст Тормунда Громового Кулака – такая же редкость, как честный Фрей. И все-таки, похоже, на этот раз Манс говорил нечто похожее на правду.

- Ага. – Манс ухмыльнулся и сплюнул кровь. – Настоящая битва. Достойная песни. Ты знаешь какую-нибудь хорошую песню, Перевертыш?

- Я… знал. Когда-то. – Единственной песней в подземельях Дредфорта были вопли.

Манс замолчал, а потом откашлялся и запел глухим, надтреснутым голосом:

«В горах моих горны пылают

И молот тяжелый стучит,

А я все брожу, одинокий,

Тоскую и плачу навзрыд.

Затравленный, всеми гонимый,

Я слышу собак за спиной –

Ведь мелкий не станет великим,

Чтоб честно сразиться со мной,

О-о-о, я последний из великанов,

Услышьте же песню мою.

Умрет она вместе со мною

В украденном вами краю».

- Не надо, - Теон задрожал, в страхе оглядываясь. Он не хотел, чтобы к призракам присоединились еще и великаны, это окончательно лишит его рассудка. – Пожалуйста, не надо.

Манс озорно взглянул на него и продолжил петь. Он отдал последние силы припеву, завывая: «О-О-О, Я ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ВЕЛИКАНОВ», и, казалось, сами камни содрогнулись, пробудились и ответили ему. Теон был сам не свой от волнения; он вдруг услышал, как пение Манса отдалось эхом под низкими сводами, но не как обычно, а как-то иначе. Эхо отразилось не от камня, а от чего-то… открытого.

Манс тоже это услышал.

- Сюда, - прохрипел он, схватив Теона за рукав. – Идем.

Теон почувствовал дуновение воздуха; тишина стала еще глубже. Он понял, что настало время столкнуться с тем, что кроется в тенях. Вдохнув так глубоко, что даже отрезанные пальцы ног свело, он перекинул руку Манса через плечо и побрел через темный зал. Если они собьются с пути, Мансу достаточно будет еще раз спеть.

К тому времени как они наконец, пройдя под низкой аркой, оказались в небольшом круглом зале, оба еле дышали от усталости. Все время, что они прятались в крипте, им приходилось проводить во тьме, лишь иногда зажигая факелы, если им удавалось их найти. Но этот зал был освещен слабым красноватым светом, отбрасывающим кроваво-красные тени. В конце зала над резным саркофагом стояла высокая статуя; свет шел оттуда.

У Теона волосы встали дыбом. Он не понимал, что происходит, отчего появилась странная ломота в костях, откуда взялся вкус ртути и пламени во рту, но он чувствовал, что это свыше человеческого понимания, нечто, пережившее тысячи людских поколений. Им двигала некая сила, она заставляла идти все дальше вперед, пока он не приблизился к статуе. Этого лица он никогда не видел, этого имени он никогда не слышал. Он не мог прочесть руны, вырезанные в камне; этот язык был забыт задолго до людской памяти. Глупо думать, что песня Манса каким-то образом оживила эти руны, пробудила их… но он слышал истории о воскрешении, о чудовищах со знакомыми лицами…

Манс шепотом выругался и остановился как вкопанный.

- Что? – Поскольку Теон тащил его, ему тоже пришлось остановиться. Он с тревогой взглянул на своего спутника. – Что это? Что здесь написано?

Манс не ответил. Он отпустил Теона и поковылял вперед. Подойдя вплотную к гробнице, он положил на нее обе ладони и принялся ощупывать камень разбитыми пальцами. Их тоже было меньше десяти, но впервые Теон заметил, какие отсутствуют. У короля одичалых на левой руке не было большого пальца, а на правой – среднего и мизинца. Учитывая, как он поступил с Рамси, хорошо еще, что ему не отрубили руку. Но Рамси любил пытать своих жертв мучительно медленно, отрезая кусок за куском. Просто отрубить руку – это недостойно мастера.

Теон с силой тряхнул головой. Я должен быть сильным.

- Что там?