test

Манс все еще молчал. Он поднял левую руку и ощупал руны уцелевшими пальцами, пытаясь разобрать написанное. Его губы шевелились, как будто бы ему явилось божественное видение. Наконец он хрипло выдохнул:

- Ахаи.

- Будь здоров. – Теон слабо хихикнул.

- Да нет. – Манс затравленно огляделся. Седеющие волосы упали ему на лицо. – Ахаи. Об этом говорил твой жирный друг? Должно быть, об этом. Вряд ли он знал наверняка. Разве что слухи. О том, что таится в крипте. Всего лишь слухи. Просто шепот. Ахаи.

Холод, более жуткий, чем смерть, коснулся шеи Теона. Это слово часто произносили в лагере как северяне, так и люди Баратеона. В этом была причина, по которой Станнис оказался здесь, именно поэтому ему удалось преобразить Арнольфа Карстарка и с помощью колдовства красной ведьмы отвести Рамси глаза. Теон слышал истории о возрожденном герое и волшебном мече. Если это был обман, подделка и пустые разговоры… но может быть, он просто не расслышал Манса? В конце концов, ведь все возможно.

- Ахаи, - бессмысленно повторил Теон. – Азор Ахаи?

Манс долго смотрел на него, потом кивнул.

- Я… ну нет. – Это уж слишком. Почему из всех существующих в мире усыпальниц Азор Ахаи похоронен именно здесь? И вообще, это просто старая сказка, это все равно что утверждать, будто здесь похоронена Лебяжья Королева или еще какое-нибудь сказочное существо, это все равно что утверждать… что великаны возвели стены Винтерфелла. Теон плохо знал легенду, да и то, что знал когда-то, давно позабыл, но в памяти всплыло, что Азор Ахаи - это герой Рассветной Битвы, полководец, который повел Ночной Дозор в битву против Иных и загнал их далеко на север. Старки всегда были тесно связаны с Ночным Дозором, но почему же, во имя…

Брандон Строитель возвел не только Винтерфелл. Он возвел еще и Стену.

Но… говорят, что Станнис – возрожденный Азор Ахаи… хотя, подумал Теон, это не исключает того, что настоящий Азор Ахаи где-то похоронен. Если, конечно, он мертв. Это никому не известно. Вообще, всю эту историю можно считать всего лишь занятным эпизодом, не имеющим практического значения, если бы не это мерцание. Если бы не этот свет.

Конечно, Теон видел Светозарный, волшебный меч, который служил подтверждением прав Станниса. Он видел его, когда висел в цепях на стене, слушая, как Станнис беседует со своими людьми, и вникая в мельчайшие детали его стратегических планов. Он собирался сжечь меня заживо. Он ни за что бы не позволил мне присутствовать, если бы считал, что у меня есть хотя бы малейшая возможность сбежать. И снова Теон Грейджой задумался о природе безумия. Любой умный человек, да и не слишком умный тоже, сразу заметил бы, что Станнис, последний представитель дома Баратеонов, на грани помешательства. Роберт и Ренли мертвы, у них нет законных наследников, а значит, Станнис остался один. Вполне возможно, что у Роберта есть побочные дети, которых Серсее Ланнистер не удалось уничтожить, но о них ничего не известно. А вот Станнис… он действует все более неблагоразумно, коварно и отчаянно, он стал в высшей степени упрямым и гордым. Ему внушили, что он – истинный король, да еще и герой-спаситель, и теперь он скорее сам себя доведет до смерти, чем отступит.

Светозарный. Меч, который Азор Ахаи выковал и закалил, пронзив им сердце своей любимой жены. Красный меч, оружие героя. У Станниса его нет и никогда не было. Его меч, его оружие, подтверждающее пророчество, – все это лишь красивая ложь.

- Нужно открыть эту гробницу, - севшим голосом сказал Теон. – Нужно…

Он не договорил, потому что Манс внезапно навалился на него сзади. Теон открыл было рот, чтобы закричать, - да только вот зачем? Кто его здесь услышит? Даже если кто и услышит, вряд это будет тот, кого Теон хотел бы увидеть, - но Манс ткнул его лицом в холодный камень. Теон знал, что внутри мертвец, ощущал его близость, чувствовал странный жар – а еще руки Манса, искалеченные, но жесткие и сильные, прижимающие его к этому жару. Он отдаст меня тому, кто внутри. И оно сожрет меня. Он был… теперь он был…

Теона охватил неведомый доселе ужас. Он вырывался и бился, точно рыба на крючке. «Нет, - скулил он. – Нет, пожалуйста, прошу, не надо. Я буду улыбаться, я счастлив, пожалуйста, не убивайте меня. Я буду служить вам… я Вонючка… я знаю, знаю, где мое место… Вонючка…» Нет, не забывай, не надо, иначе ты не сможешь вспомнить, ты Теон… но остатки сил покинули его, он почувствовал себя хрупким, словно яичная скорлупа, хрустящая в кулаке. Он убьет меня здесь, и никто не найдет мое тело, даже призракам оно не достанется.

Его лицо так сильно впечаталось в крышку гробницы, что он чувствовал на камне свои слезы, ощущал разбитыми губами их вкус. Соль, подумалось ему. Соль, обжигающая раны, стекающая по камню. Вот и все, это конец…

Вдруг давление исчезло. Манс отпустил его, как будто лишившись последних сил, и Теон, задыхаясь, упал на спину. Он поднялся на ноги, гневно повернулся к королю одичалых, едва не потеряв равновесие…

И забыл все, что хотел сказать.