test

Манс замер. Затем повернулся и начал снова карабкаться на стену, так быстро, что едва не соскользнул с амбразуры. Он на четвереньках добрался до верха стены, притаился, словно хищник во тьме, и смотрел так долго, что Теон понял, да и сомнений в этом не было, что он не ошибся. Они идут.

- Это люди, - шепотом произнес король одичалых. – Целое войско. Нас атакуют.

- Нет. – К Теону, казалось, вернулась храбрость. – Не нас.

Снова раздался звук рога, а еще крики, топот тяжелых сапог, проклятия и вопли. Вдали был виден свет факелов. Болтонам дали понять, что их враг уже здесь. Теон гадал, кто возглавляет атаку – должно быть, сам Станнис. Поддельный король гнил в клетке где-то рядом, но это все обман. Если он схватит меня, то убьет. Нет, и это тоже неправда, ведь теперь у него есть нож.

Теон беспечно вздохнул, раскинул руки в стороны и засмеялся. Соль и железо. И снег, снег, снег. Наверное, он никогда не был настоящим Грейджоем. Так сказал отец. Но сейчас люди Станниса Баратеона штурмуют Винтерфелл, а Болтоны собирают силы, чтобы отразить атаку, в руке Манса красный меч, а в его руке бронзовый нож – и в этот момент он снова стал целым, настоящим. Впереди вечность. Мысленным взором он увидел, как Робб повернулся к нему и улыбнулся.

«Не уходи, - прошептал Теон. – Побудь со мной еще немного. Это недолго. А потом я приду к тебе».

Улыбка Робба растаяла, осталась лишь скорбь. «Ты бросил меня», - ответил он и пошел прочь. Когда он снова обернулся, у него на плечах не было головы, она исчезла, а вместо нее Теон увидел печальные золотистые глаза Серого Ветра. Робб рассыпался в прах, и Теон едва смог подавить вопль.

Вокруг него по-прежнему была ночь, и он все еще был жив.

Теон побежал, оставляя глубокие следы. Он упал в снег, разгреб его руками, зарылся в него, как ребенок, как собака, спущенная с поводка. Его смех переходил в плач, а потом снова в смех. Он слышал, как засвистели стрелы, как ударил требушет. Похоже, Болтонов не удалось застать врасплох, но это уже не важно, не важно. Он лежал в снегу, раскинув руки, и смеялся.

- Ты рехнулся? – Позади него появился Манс. – Вставай, Перевертыш, давай вставай. Это наш шанс. Они идут со стороны Охотничьих ворот. Если мы вернемся к восточной стене, то сможем открыть сквозной проход. И тогда мы…

- Нет. – Теон внезапно сел, стряхивая снег с волос. Теперь мои волосы такие же белые. Его тревожили те бочонки, была у него какая-то мысль, какое-то воспоминание. Рамси не удалось сравнять Винтерфелл с землей после его разграбления, он не смог разрушить каменные стены. Это оскорбило его как мастера. Именно поэтому он не хотел просто отрубить Мансу руку или ногу. Он все у меня забрал, но я все еще здесь. И это самое большое оскорбление. Но главное все равно ускользало, и это сводило Теона с ума.

Теон встал на ноги.

- Бочонки, - сказал он Мансу, который с недоумением смотрел на него. – Нужно убрать эти бочонки от стен.

- Вот и займись этим, Перевертыш. А я тем временем пойду к восточным воротам.

- И как ты выйдешь наружу? – В Теоне полыхнул гнев. – Прогрызешь стену зубами? Я спас тебе жизнь, мать твою. Мне кажется, за тобой должок.

Манс уставился на него и вдруг расхохотался. Теону показалось, что одичалый на грани истерики, как и он сам, и понял, что впервые за долгое время рискнул ответить кому-то. Даже и не вспомнить, когда он это делал в последний раз. Манс не может отрезать мне за это палец. То есть, конечно, может, у него есть Светозарный, а у Теона – всего лишь нож, но Манс – не Рамси. Теон уже и забыл, какое облегчение может принести здоровый сарказм.

- За тобой должок, - повторил он, на этот раз не с сарказмом, а с отчаянной яростью.

- Может, и так. Только я не понимаю, что тебе нужно.

- Рамси… ты его не знаешь так, как я. Для него ты был просто предателем, а я был его… зверюшкой. – Да, лорд Рамси, конечно, я хочу угодить вам… делайте со мной, что хотите, я весь ваш… если вы пустите мне кровь, я буду только рад… пожалуйста, лорд Рамси, конечно, я люблю вас, всей душой… - Он собирается… не знаю точно, что он собирается делать, но это ловушка. Если войско Станниса прорвется внутрь…

Манс покачал головой.

- Они оба нас прикончат. Что Баратеон, что Болтон.

- Я… знаю. Но Винтерфелл – это мой дом. Мой дом. Я не могу… не могу еще раз подвести. Не могу подвести Робба.

- Робб мертв. И мы тоже скоро умрем, если не…

- Давай помоги мне, перевертыш! – закричал Теон.

Манс пристально посмотрел на него, снова покачал головой и пробормотал что-то на старом языке. Теон догадался, что это не комплимент, но ему было все равно. Звуки битвы стали громче, эхом отдаваясь от ворот. С глухими ударами и хлопками стреляли требушеты. Волнами накатывал звон стали. «Станнис!» - раздавались крики, разносимые холодным ночным ветром. Послышался жуткий треск ломающегося дерева – видимо, войско Баратеона и горцы сломали ворота и уже ворвались в Винтерфелл. «Рглор и Станнис!»

- Если Владыка Света – настоящий бог, он должен послать молнию и сокрушить их всех, - равнодушно заметил Манс. – Взорвать их всех на хрен, и дело с концом.