test

Теон хотел было ответить, что им не до ножен, но решил, что это действительно разумная мысль. Им придется протискиваться по чрезвычайно узкому проходу с мечом, который не только светится, но еще и смертельно острый, так что он побрел по катакомбам в надежде найти что-нибудь подходящее. К его величайшему удивлению, ножны действительно нашлись – самые обыкновенные на вид. Когда Манс вложил в них меч, зал погрузился в почти кромешную тьму. В наступившей тишине было слышно лишь хриплое дыхание короля одичалых.

Наконец Теон заговорил:

- Нужно идти.

- Ага, - согласился Манс. Он сделал несколько шагов вперед, все еще нетвердо, но уже увереннее, чем тогда, когда Теон практически втащил его в этот зал, и указал на узкую лестницу. – Ты первый.

Подавив желание возразить, Теон подчинился. Он осторожно пересек зал и, пригнувшись, шагнул внутрь; древние ступени оказались достаточно крутыми, так что ему пришлось схватиться за них ободранными руками для устойчивости. Встав на четвереньки, он пополз вверх.

И снова время исчезло. Было только здесь и сейчас. Манс бесшумно двигался следом; одичалый в совершенстве отточил свой навык, годами скрываясь от патрулей Ночного Дозора и от всего прочего, что может подстерегать в лесах. Теону стало как-то спокойнее от мысли, что Манс прикрывает ему спину. Он так и не понял, зачем Манс напал на него у гробницы, но, по крайней мере, тот не пытался это повторить. В конце концов, именно благодаря этому крышка открылась; их жалких усилий точно бы не хватило, чтобы ее сдвинуть.

Все вверх и вверх. Они спустились глубоко вниз, теперь им предстояло проделать путь обратно. Теон все ждал, что лестница окажется перекрыта или что появится еще какой-то повод остановить этот безумный подъем, но он вспомнил о крипте и содрогнулся. Здесь мне удалось спастись, зато я насмотрелся на гробницы на всю оставшуюся жизнь. Сколько бы ее ни осталось.

Наконец он почувствовал на лице морозный поцелуй зимы. Воздух. Холодный воздух. Они наверху.

Прямо перед собой Теон разглядел призрачный контур решетки. Он думал, что ему не удастся сдвинуть ее, но оказалось, что железо проржавело, и при первом же толчке решетка легко сломалась. Теон прополз сквозь нее в сточную трубу, полузасыпанную камнями и обломками льда, и вылез наружу посреди шелестящих деревьев.

Богороща. Он сразу узнал ее. Здесь он стал мужчиной, здесь он видел лицо Брана, здесь он смотрел, как Джейни выходит замуж за Рамси. Могучие черные деревья согнулись под тяжестью мерзлого льда. Вдалеке на стенах Винтерфелла горели факелы; богороща занимала три акра и вплотную примыкала к замку. Снег перестал падать, но воздух был колючий и морозный. Горячие источники дымились, словно костры Станниса.

Манс выполз следом и встал на ноги. Он тяжело дышал, вокруг его носа и рта клубился серебристый пар, и Теон забеспокоился. Нас заметят. Единственный выход из богорощи – мимо сердце-древа, через ворота, которые ведут к замку. Теон подумал, что Манс вряд ли захочет здесь остаться.

Король одичалых приложил палец к губам. Теон кивнул. Во всяком случае, я не струшу. Пригнувшись, они быстро пробрались через густо растущие деревья к западной стене рядом с Охотничьими воротами, через которые он когда-то выехал, чтобы найти Брана и Рикона. Благодарение богам, я их не нашел.

Здесь была караульная башня, которую, на счастье, Болтоны оставили пустой. Когда Манс начал карабкаться по ступеням, чтобы оглядеться, – в том состоянии, в каком он был раньше, ему бы точно это не удалось, - Теон заметил нечто странное. У стены лежал бочонок, от него отходила промасленная пеньковая веревка, которая вела к другому такому же бочонку.

В его душу закралось страшное подозрение, но прежде чем он смог облечь его в слова, оно улетучилось. Теон тревожно взглянул на Манса, который залез повыше и вглядывался в лес за стеной. Как он собирался что-то там разглядеть, Теон не знал; месяц только поднимался, звезды слабо мерцали, словно сквозь дымку. И все-таки, хорошо было смотреть на них и чувствовать, как ночной воздух ласкает лицо. Впервые с тех пор, как он попал в плен к Болтонам, Теон Грейджой чувствовал себя почти мужчиной.

Тишину ночи прорезал вой. Еще раз, и еще.

- О боги, - пробормотал Манс.

- Что? – К Теону вернулся страх.

- За стеной волки. – Видимо, увидев все, что хотел, Манс повернулся и начал поспешно спускаться. – Больше одного. Может, я спятил, но кажется, я видел…

- Что ты видел?

- Не простого волка, а здоровенного. Просто огромного. Вожака.

Теон сжал кулаки.

- Говорят… в Речных землях появилась такая волчица, но это же в Речных землях. Она… не могла дойти сюда. Это невозможно.

- Неужто? – Манс криво улыбнулся. – И не такое бывает. Например, великаны. А теперь, пока мы не растеряли наше преимущество, мы должны…

В ночи раздался еще один вой. Но это был не волк. Раз, другой, третий. Долгий, низкий, холодный гул, этот звук Теон хорошо знал. Боевой рог. Северный боевой рог. И на его фоне - резкий, пронзительный визг волынок. Горцы.