test

Тирион поднял руки и почувствовал острую боль, когда клинок резанул по коже. Кровь брызнула на светлый камень. Когда я перестану дергаться, она умоет статую гарпии в моей крови. Он вдруг вспомнил, каким образом мечтал умереть, – в возрасте восьмидесяти лет в собственной постели, и чтобы под рукой были кувшин вина и женщина, - и решил, что предлагаемая альтернатива совсем его не привлекает. Нет, я не знал… будь я проклят, конечно, я знал, что моя болтовня сведет меня в могилу… Тирион уцепился за жрицу, пытаясь отодвинуть нож от своего лица…

И тут окно в потолке взорвалось тучей осколков.

Вокруг них градом сыпались на пол обломки витража, и Тириону удалось освободиться. Раздался оглушительный звон бьющегося стекла; его внезапно посетила шальная мысль – а ведь он и не знал, что Грейджои умеют летать. Храм снова содрогнулся, на них упала огромная тень, и Тирион понял, в чем дело.

Дракон. Это потрясло его до глубины души, до той маленькой и забитой ее части, где он оставался мальчишкой, который пробрался в зал под Красным Замком, увидел драконьи черепа и возмечтал об огне, облеченном плотью. На спине дракона я буду выше всех. Тирион знал, что они существуют, что они здесь, в Миэрине, он сам предложил сиру Барристану выпустить их на волю, но увидеть дракона наяву – это ни с чем не могло сравниться. Чудовище просунуло внутрь тупую морду и раскрыло пасть, показав целый лес зубов. Дракон встряхнулся, как собака, стряхивая остатки стекол, и заполз внутрь, явив себя всего – кожистые крылья с изогнутыми шипами на концах, гладкую чешую цвета слоновой кости. Повиснув на потолке, словно огромная летучая мышь, он запрокинул голову и изрыгнул огонь.

Галазза Галар закричала. Тирион почувствовал, как огонь опалил ему спину. Он услышал, как вода в фонтане зашипела, превращаясь в пар, как с жутким треском раскололась и рухнула статуя гарпии. Пламя цвета золота, крови и янтаря охватило шелковые занавеси. От дыма у Тириона защипало в глазах и в глотке. Он все еще слышал вопли жрицы, но не видел ее из-за огня. Ему пришло в голову, что если другой дракон напал на Грейджоев, то вряд ли этим мокрым ублюдкам такое понравится. Впрочем, вполне возможно, они так пропитались морской водой, что и не загорятся.

Отсюда есть только один выход. В глубине души Тирион осознавал, как нелепо то, что он собирается сейчас предпринять. Он следил за драконом, который готовился снова изрыгнуть столб пламени. Я так славно зажарюсь, что останется только сунуть мне в рот яблочко и подать на стол с вином и сыром. Но так уж вышло, что он родился нелепым. И к тому же Ланнистером, да помогут мне боги.

Сейчас был самый подходящий момент, чтобы помолиться. Но такого желания не было. Не тратя времени, Тирион прыгнул.

Крики Галаззы Галар перешли в придушенный хрип. Тирион почувствовал вонь горелой плоти, краем глаза заметил, как жрица корчится на полу. Ее токар дымился, горящие пальцы скрючились, а дракон – с некоторым удовольствием Тирион подумал, что чудище, похоже, знает, что делает, – приготовился к последнему удару. В этот миг он был воплощением смерти, неистовый и ужасный, хищник, торжествующий над добычей, готовящийся погасить кровь огнем.

Но вместо этого дракон был атакован карликом.

Вряд ли Таргариены делали это именно так. Тирион ухватился за гладкие жесткие чешуйки на драконьей спине и вцепился в них что было сил, насколько позволяли израненные руки. Дракон зарычал, замотал головой и попытался стряхнуть его, но тщетно. Все-таки иногда удобно быть маленьким. Тирион уселся вне досягаемости от клацающих челюстей, и поскольку дракон не мог его схватить, у чудища оставался единственный выход – попытаться сбросить его в воздухе.

Что он и сделал. Зеленая Благодать, охваченная пламенем, все еще хрипела в агонии, а дракон несколькими легкими взмахами крыльев поднялся в воздух. Тирион тесно прижался лицом к обжигающе горячей драконьей шкуре и сквозь щелочки глаз наблюдал, как храм становится все меньше и меньше. Я лечу на драконе. Если быть совсем точным, он вот-вот свалится с дракона, но нарастающая дрожь дала ему силы, чтобы держаться.

Извиваясь и дергаясь, дракон поднимался все выше, пробивая собой дымовую завесу. Он покинул разрушенный храм, взмыл над золотым куполом, и Тирион почувствовал на лице дуновение свежего воздуха и увидел внизу горящие руины святилища. Чем выше они поднимались, тем дальше он мог видеть крыши Миэрина, но у него не было возможности насладиться видом. Острые края чешуи до крови резали пальцы, не говоря уже о жаре, обжигающем кожу; Тирион прямо-таки чувствовал, как тело покрывается волдырями. Дракон весь состоял из мышц, когтей и чешуи, и с каждым взмахом крыльев он с невообразимой скоростью поднимался все выше. Силы Тириона были на исходе, но, по крайней мере, он мог сказать, что справился. Он дожил до того дня, когда драконы вернулись в мир. Теперь можно умереть с высоко поднятой головой, а не как…

И в этот момент, прорываясь сквозь задымленный воздух, сквозь тьму, израненную тысячами огней, он услышал рог.