test

Робб даже говорить не мог, так велико было его горе. Жиенна хотела его утешить, только и всего. Но в тот момент, когда она села рядом с ним и обняла его, а он повернулся к ней с отчаянной бездумной тягой и прижался губами к ее губам – тогда они оба поняли, что это совсем другое, что обратного пути нет. Она просунула руки под его рубашку, а он сжал ее грудь и уложил к себе на постель.

В ту ночь она с радостью отдала ему свое девичество, и кровь на простынях была тому свидетельством. Она и не думала тогда, сколько крови это предвещает в будущем. Когда они закончили в первый раз и его семя пролилось ей на бедро, она обняла его, а он рыдал так сильно, что ей казалось, у него спина сломается. А потом он вновь скользнул внутрь нее, дрожа и сжимая ее, делая ей больно. Она знала, он хочет сделать больно не ей. И даже не столько Теону, сколько себе самому.

В конце концов, они уснули, обнявшись, ее волосы разметались в беспорядке, а он крепко обхватил ее руками. Но когда они проснулись в холодном свете утра, сон рассеялся, и Робб снова стал сыном своего отца. Он был глубоко поражен тем, что сделал. Мрачно и спокойно он сказал ей, что никогда бы не опозорил ее, если бы был в здравом уме, и предложил заключить брак, если она того хочет.

Они поженились в тот же день, в маленькой фамильной септе. Венчал их пожилой септон, который благословлял Жиенну при ее рождении. Он был так поражен прозошедшим, что едва мог провести брачную литургию. Робб женился на мне во имя богов моего отца, а не во имя своих богов. Он сделал это ради нее. И потом, когда леди Сибелла все еще рвала и метала, он пришел к ней и принял на себя ее гнев.

«Я должна была заподозрить неладное, когда мама вдруг стала кроткой, как котенок», - с горечью подумала Жиенна. – «Она с довольным видом вышла из своих покоев и сказала, что мы, конечно, этого не планировали, но раз уж молоко разлито, тут ничего не поделаешь - мы должны присоединиться к дому Старков со всей добросовестностью и верностью. Так я и поступила».

Она не могла припомнить, было ли ей тогда известно о том, что Робб обручен с дочерью Уолдера Фрея. Как ни стыдно это признать, даже если бы она и знала, ей тогда было все равно. Неизвестная девушка далеко в Близнецах, а она здесь, рядом с ним, и их наивная юная любовь превыше всех преград. А что касается лорда Уолдера – что ж, его ведь не зря прозвали “покойным лордом Уолдером”. Если бы он в былые времена не проявил себя таким вероломным и ненадежным, то вряд ли бы у него были трудности с тем, чтобы найти супругов своим детям.

Никто и подумать не мог, что этот старик убьет Короля Севера, его волка, его мать и весь его двор на свадьбе своего сюзерена, где все они были гостями. Никто и подумать не мог. А лорду Уолдеру достанется самая глубокая из семи преисподних, со всем огнем и серой, что там найдется. За все эти дни горе Жиенны превратилось в ярость, кипящую на дне души. Именно эта ярость давала ей силы скрываться вместе с Черной Рыбой, спать в неприютных и заброшенных местах, подвергаться холоду, ветрам и непогоде, питаться лишь тем, что они могли себе добыть, и падать на землю всякий раз, когда патрули Фреев проходили мимо. Она до сих пор не знала, носит ли дитя Робба. Лунной крови у нее до сих пор не было.

Первый снег застал их к северу от Орлиного мыса. Они ковыляли по каменистому берегу, поминутно оглядываясь, не видно ли кораблей Железного Флота, которые могли курсировать в устье залива, когда Жиенна почувствовала, как ее волос и носа касаются холодные поцелуи. Черная Рыба остановился, сурово оглядел небо, наконец опустил голову и продолжил идти, не вымолвив ни слова. Слова тут были не нужны.

По округе рыскали не только Фреи, но и патрули Ланнистеров, и один такой отряд едва не обнаружил их. Очевидно, всем уже было известно об их побеге из Риверрана – по крайней мере, о побеге Черной Рыбы. Жиенна не знала, удалось ли ее сестре ввести всех в заблуждение. Но ее мать сказала, что они с Эленией должны выйти замуж за лордов, так что рано или поздно настанет момент, когда все поймут, что у Вестерлингов всего одна дочь, которую можно взять в жены. Что до меня, должно пройти несколько лет, чтобы моего ребенка не считали сыном Робба, - пыталась обнадежить себя Жиенна. – У нас еще есть время.

Но она знала, что эти слова – ужасная, чудовищная ложь.