The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Во-вторых, мы ищем доказательства того, что Сантино способен представлять свои собственные ментальные состояния. Однако недостаточно, чтобы он представлял свои собственные ментальные состояния; задача, стоящая перед Сантино, если он действительно законно планирует будущее, состоит в том, чтобы представлять будущие ментальные состояния, состояния, которые будут отличаться от его нынешних ментальных состояний, и представлять эти будущие ментальные состояния как представляющие особый интерес для него (в отличие от ментальных состояний, которые имеет какой-то другой шимпанзе или другой организм). Первая из этих задач сопоставима с задачей, стоящей перед шимпанзе в задаче ложного убеждения: представить (и действовать в соответствии с) ментальными состояниями другого организма, которые отличаются от его собственных. Если шимпанзе не в состоянии сделать это, то Сантино, скорее всего, не сможет представить свои собственные будущие ментальные состояния, если они отличаются от его текущих ментальных состояний. Независимо от того, доступны ему его текущие ментальные состояния или нет, его будущие мысли, когда они отличаются от его текущих мыслей, так же непрозрачны для него, как и мысли его сородичей, которые отличаются от его собственных.

Также не ясно, способны ли шимпанзе генерировать представления о себе, представляющие особый интерес. Доказательства, относящиеся к самопрезентации шимпанзе, получены в результате тестов на самораспознавание в зеркалах. В этих тестах особи сначала знакомятся с зеркалами (взаимодействуя с ними), а затем их помечают (например, краской на лбу) таким образом, чтобы это можно было заметить, только глядя в зеркало. Если животное рассматривает свою метку в зеркале значительно чаще, чем ранее не помеченную область, то экспериментаторы делают вывод, что оно узнает себя в зеркале. Согласно стандартным рассуждениям, такое узнавание подразумевает наличие Я-концепции,21 поскольку для того, чтобы рассмотреть метку, животное должно иметь как стабильное представление о себе, отличное от того, которое оно видит сейчас, так и отождествлять увиденное с собой. Без такой идентификации у животного не было бы причин рассматривать свой собственный лоб, увидев в зеркале лоб с меткой. Нет репрезентации себя, нет зеркального самоосознания. Зеркальное самоосознание, таким образом, подразумевает представление себя. Раз шимпанзе узнают себя в зеркале, значит, у них есть представление о себе, верно? К сожалению, и эти данные неоднозначны. Хотя, по всей видимости, существует консенсус в отношении того, что шимпанзе действительно узнают себя в зеркале и что такое узнавание опосредовано Я-концепцией, данные не столь однозначны, как можно было бы предположить на основании этого консенсуса. Большинство испытуемых шимпанзе не справляются с тестом на самоосознание; согласно обзору Торнтона и Лукаса (2012), только 40 % испытуемых шимпанзе справляются с этим тестом. Более того, было проведено мало исследований, целью которых было выяснить природу этой самоконцепции. Как ни странно, в одном из исследований (de Veer et al. 2002), единственном известном мне, которое спустя годы вернулось к повторному изучению результатов шимпанзе, прошедших тест, выяснилось, что из девяти шимпанзе, прошедших тест на метку в предыдущем исследовании, в последующем его прошли только шесть шимпанзе. Похоже, что самооценка, на которую опирались шимпанзе при прохождении теста, была утрачена за прошедшее время. По крайней мере, это говорит о том, что любая Я-концепция, которой обладают шимпанзе, не похожа на человеческую Я-концепцию; когда шимпанзе и человек узнают себя в зеркале, они, похоже, делают разные вещи.