The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Было установлено, что макаки-резусы (Smith et al. 2010) и крысы (Foote and Crystal 2007) способны оценивать свой собственный перцептивный доступ к стимулам. Было показано, что макаки-резусы (Hampton 2001), голуби (Adams and Santi 2011), шимпанзе и орангутаны (Suda-King 2008) способны гибко искать необходимую информацию и надежно контролировать свою память; макаки-резусы продемонстрировали способность выражать свою ретроспективную уверенность в ответе путем отыгрыша (Kornell et al. 2007). Важно отметить, что в каждом случае паттерны ответов схожи с теми, что демонстрируют люди при выполнении той же задачи (см. обсуждение в Couchman et al. 2012; Beran and Smith 2014). Однако другие виды животных, например, обезьяны капуцины (Basile et al. 2015; Beran and Smith 2011), не справились с вышеперечисленными заданиями. Задачи 2 и 3, перечисленные выше, использовались в поведенческих и нейробиологических исследованиях, где отслеживалась активация нейронных блоков, участвующих в принятии метакогнитивных решений макаками-резусами или грызунами, с течением времени (Fleming and Dolan 2012; Kepecs et al. 2008). Вычислительное моделирование стало возможным благодаря точным количественным данным, собранным с помощью поведенческих (Smith et al. 2014) или нейробиологических методов (Kepecs and Mainen, 2012). Как можно объяснить доказательства успешного выполнения животными вышеперечисленных задач?

 

Метапознание как метазнание (МК)

2.1 Более сильная версия

MK-strong - это класс взглядов, согласно которым метакогниция включает в себя ту или иную форму метарепрезентации. Согласно более богатой точке зрения МК, метакогнитивные животные склонны знать, что они сами находятся в определенном ментальном состоянии, например, что они пытаются вспомнить, воспринимали ли они данный стимул в предыдущем случае. "Знание этого", по определению, имеет пропозициональное содержание. Как следствие, встроенное содержание должно включать понятия ментальных состояний и себя как целевого знатока. Оценка, другими словами, не может происходить без метарепрезентации собственных ментальных состояний. Вопрос о том, помнит ли он что-то, предполагает, что человек обладает понятием памяти, воспоминания (и когнитивными понятиями) и, кроме того, способностью представлять себя как наделенного различными состояниями и установками, каждое из которых имеет специфическое когнитивное содержание.

В пользу того, что метакогнитивные суждения являются метарепрезентативными, было приведено три основных аргумента. Во-первых, гибкие проспективные оценки неуверенности в отсутствие первичных тестовых стимулов выражают декларативную, то есть эксплицитную репрезентацию знаний у нечеловека (Hampton 2003; Smith et al. 2003). Во-вторых, данные о легком переносе ретроспективных оценок уверенности между заданиями позволяют предположить, что обезьяны выражают декларативные знания о своих эпистемических состояниях первого порядка (Son and Kornell 2005). Наконец, сходство паттернов реакций на неопределенность у людей и макак-резусов указывает на то, что метарепрезентативный подход оправдан в обоих случаях (Son and Kornell 2005).

Обсуждение

Оглядываясь назад, можно сказать, что аргументы, предложенные MK-strong, не являются убедительными. Гибкость в самооценке ясно показывает, что животные полагаются на контекст, чтобы решить, как действовать - независимо от стимула, представленного в задаче первого порядка; они не просто обусловлены действовать. Однако делать вывод о том, что метарепрезентация объясняет гибкость, преждевременно. Во-вторых, "отчетливость" ответа - это всего лишь парадигмальный эффект; животные не сообщают и не заявляют о том, что они знают, они решают, как действовать. Наконец, сходство представлений между нечеловеческими и человеческими приматами не означает, что в основе этих представлений лежат метарепрезентации, а лишь то, что в обоих случаях доступен сходный тип информации.