The Terraforming

Если преграды на пути жизнеспособного планетарного управления имеют культурную и политическую природу, разрешимы ли наши дилеммы в их определениях?[106] Текущий рецидив реваншистского популизма являет собой глубоко деструктивное глобальное антиэкологическое движение, независимо от того, готов ли он самоопределяться в таких терминах или нет. Но также этот популизм – симптом кризиса создания политических и культурных институтов, которые по крайней мере способны целенаправленно формулировать проблемы, не говоря уже о согласованной политике и планах противодействия им. Что делать в случае, когда народная воля не утверждает необходимые изменения планетарной биохимии? Есть ли ещё у нас время? Жива ли реальная возможность ждать? Что, если ответ на оба вопроса – «нет»?

Выберите на свой вкус любой вариант оперативного вмешательства в климатические изменения. Уверен, оно полезное. Если окажется, что невозможно убедить большинство сменить точку зрения, одобрить инвестиции и своевременно провести нужные изменения, будь то из-за мифа, непонимания, личной заинтересованности или еще чего-то, – откажетесь ли вы от вмешательства или будете искать другой путь?

Благоговение перед культурным самовыражением как самоценностью обходится нам слишком дорого. Аватарная модель политического представительства – невероятно кривой путь[107]. Следует допустить, что как в случае планирования, так и в случае планетарности геотехническая необходимость может стимулировать геополитическую институционализацию сильнее, чем наоборот.

Planetarnost

Планетарность: наше место в космосе [108]

Возвращаясь к образу чёрной дыры и к искусственной сенсорной системе в масштабе породившего её полушария, можно говорить, что The Terraforming разворачивается в бесценном отчуждении «внеземного пространства». План в том, чтобы создать альтернативную искусственную планетарность. Она географическая, поскольку определяется геополитикой, и геоэкономическая, поскольку определяется геотехнологиями. Планетарность, как мы её понимаем, включает в себя то, что зовётся техносферой во всей её искусственности. Держа в уме массив телескопов Event Horizon, мы противопоставляем статичному геоцентрическому образу Глобальности Шара разномасштабную, политемпоральную модель динамической планетарности, описывая этим словом как непрерывный режим, при котором запущено антропогенное проектирование, так и цель этого проектирования, которая по идее должна реализоваться[109]. Планетарность должна быть одинаково хороша и эффективна на разных уровнях. Поскольку мы не можем зафиксировать какую-то одну перспективу, а обязаны учитывать всю ширину и глубину происходящего, мы предполагаем целостные решения. Поэтому бриф на городское проектирование в равной мере включает и молекулярный масштаб с учетом молекул, что копятся и циркулируют в атмосфере, и их автоматическое каскадное воздействие даже на виды возможных городских поселений. Ничто из этого невозможно заметить без задействия обширных искусственных сенсоров, систем зондирования и моделирования. В их многообразии планетарность достигает окончательной полноты восприятия, которой не даёт нам картографическое наследие Глобуса. Здесь позволю себе самоцитату о геополитических расколах в вычислительной инфраструктуре планетарного масштаба: «Несмотря на целостность взаимной интеграции, нельзя представить планетарность как нечто противоположное многонациональности (множественности), тем более что последний термин в настоящее время вызывает слишком сильные ассоциации с приземлённым, локальным, местным, и с уникальным опытом исторического прошлого (или исторических прошлых) <…>. То есть, хотя мы можем оглянуться назад, в прошлое, которое у нас всех было разным и определило наши взаимоотношения, нам предстоит жить в едином общем будущем. Эта связь между нами включает в себя универсальную историю, воплощённую, однако, не в местных пословицах Европы/Китая/Америки/России или коллаже воссозданных традиций и мировоззрений, а в сложной координации общего пространства нашей планеты. Повторюсь <…>: вычисления планетарного масштаба не привели к исчезновению внешнего мира; они помогли обнаружить, опять же, что никакого внешнего мира, с которого можно было бы начать, никогда не существовало»[110].

Константин Эдуардович Циолковский и Сан Ра заходят в бар