The wise man grows happiness under his feet (СИ)

У Алек­са бы­ло осен­нее паль­то, в ко­тором в сен­тябре бы­ло да­же слиш­ком жар­ко, в на­чале и се­реди­не ок­тября — в са­мый раз, но и оно вско­ре ока­залось не по се­зону. Прав­да, Алекс ни­ког­да не бы­вал на ули­це дол­го: его за­дачей бы­ло до­бежать от до­ма до ма­шины, от ма­шины до шко­лы и на­обо­рот, но и эти ко­рот­кие про­беж­ки в один прек­расный мо­мент ста­ли тя­жело­ваты.

По­чему-то Алекс стыд­ли­во мол­чал о том, что мёр­знет на ули­це, поч­ти не­делю, и Мэтт за­метил это без слов, вспом­нил, что сам уже пе­решёл на бо­лее тёп­лую одеж­ду, и от­пра­вил Алек­са в го­род за кур­ткой, бо­тин­ка­ми, шап­кой и про­чей тёп­лой одеж­дой.

— Толь­ко на хуй­ню день­ги не трать, — на­пос­ле­док ска­зал Мэтт, за­маты­вая гор­ло маль­чи­ка собс­твен­ным шар­фом, что­бы он хоть как-то сог­релся до то­го, как ку­пит се­бе но­вень­кий.

— А ты со мной не по­едешь?

— Из­ви­ни, дет­ка, мне на­до на ра­боту.

Алекс вздох­нул, но ре­шил не па­дать ду­хом — ему се­год­ня и так по­вез­ло: он ехал не в шко­лу с ут­ра по­рань­ше, а в тор­го­вый ком­плекс с це­лой ку­чей де­нег.

— А в ки­но мож­но? — спро­сил он, хит­ро улы­ба­ясь из-за вы­соко на­мотан­но­го шар­фа и за­весы от­росших во­лос.

— Мож­но. Я имел в ви­ду: по­купай что хо­чешь, но не в ущерб кур­тке. Ког­да ку­пишь всё, что нуж­но — хоть на го­лове стой.

— В ки­но пой­ду, — кив­нул Алекс.

Ког­да он вер­нулся до­мой, Мэт­та уже не бы­ло. Да и в са­мом де­ле, с че­го бы ему бы­ло быть до­ма в са­мый раз­гар ра­боче­го дня? Алекс пог­ла­дил не­из­менно мол­ча­ливо­го и дру­желюб­но­го Мак­са по го­лове, снял но­вень­кую кур­тку, за­ранее пред­вку­шая, как Мэтт от­не­сёт­ся к её не­бес­но-го­лубо­му цве­ту, пу­шис­тые ва­реж­ки с оле­нями, шап­ку и шарф за­кинул на пол­ку, снял тёп­лые зим­ние бо­тин­ки и пос­та­вил в уго­лок. По­обе­дав и пос­мотрев па­ру се­рий “Костей”, он взял се­бя за гор­ло и зас­та­вил сесть за уро­ки: при­шёл в свою ны­не пус­ту­ющую ком­на­ту, где всё так же ви­сели боль­ше не­нуж­ные пла­каты, где ва­лялась на кро­вати за­бытая ги­тара, вклю­чил нас­толь­ную лам­пу, раз­ло­жил тет­ра­ди и кни­ги и три ча­са ста­ратель­но за­нимал­ся, вос­хи­ща­ясь собс­твен­ной си­лой во­ли.

Ма­шину Мэт­та он уже уз­на­вал по зву­кам: она как-то осо­бен­но шур­ша­ла по ас­фаль­ту, смёр­зшей­ся зем­ле, гра­вию. По­нача­лу Мэтт ис­прав­но би­бикал ему, подъ­ез­жая к до­му, но один раз за­был, а Алекс всё рав­но ока­зал­ся в хол­ле и ска­зал, что слы­шит его и так (ес­ли в это вре­мя не спит, ко­неч­но). С тех пор Мэтт боль­ше не сиг­на­лил. Ему, по­жалуй, при­ят­но бы­ло, что его лю­бят нас­толь­ко, что от­ли­ча­ют шур­ша­ние пок­ры­шек имен­но его ма­шины от всех ос­таль­ных.

Ко­неч­но, ког­да он за­шёл в дом со сто­роны га­ража, Алекс уже оши­вал­ся в хол­ле, с ум­ным ви­дом ус­та­вив­шись в учеб­ник и за­дум­чи­во по­кусы­вая руч­ку.

— Ну что, ум­ник, ку­пил кур­тку? — Мэтт улыб­нулся и по-оте­чес­ки пот­ре­пал его по го­лове.

— Ага, вон она ви­сит, — Алекс кив­нул на го­лубой ду­тик, вы­деля­ющий­ся на фо­не мэт­то­вых чер­ных паль­то и кур­ток яр­ким пят­ном.

— Это что, нас­мешка над собс­твен­ной ори­ен­та­ци­ей? — ух­мыль­нул­ся Мэтт, ос­матри­вая об­новку. — Хо­тя Бог с ним, на­вер­ное, те­бе очень идёт этот цвет, ты же свет­лень­кий. А во­об­ще… смот­ри-ка, как она смот­рится на фо­не мо­ей одеж­ды.

— Как бель­мо на гла­зу? — с го­тов­ностью ве­село под­ска­зал Алекс.

— Нет. Но она очень бро­са­ет­ся в гла­за и… ну, что ли, раз­но­об­ра­зит. Она пря­мо как ты сам. Вно­сит раз­но­об­ра­зие в мою жизнь.

Алекс из­дал ка­кой-то сдав­ленный звук, ви­димо, вы­ражав­ший уми­ление, и при­жал­ся к Мэт­ту, счас­тли­во улы­ба­ясь.

За­нима­ясь уро­ками, Алекс сов­сем за­был об ужи­не, и Мэтт за­казал пиц­цу. По­лучи­лось как раз неп­ло­хо: они в пос­леднее вре­мя ред­ко за­казы­вали что-то го­товое, и оба сос­ку­чились по фаст-фу­ду.

Ве­чером Алекс нем­но­го взгрус­тнул, что зав­тра на­до ид­ти в шко­лу: дру­зей у не­го там так и не по­яви­лось. Это ка­залось стран­ным да­же нес­мотря на то, что в при­юте он точ­но так­же был всег­да один. Де­ло в том, что в до­ме Мэт­та он силь­но из­ме­нил­ся: из за­бито­го, всег­да все­го бо­яще­гося оди­ноч­ки стал ве­сёлым, жи­вым и очень дру­желюб­ным под­рос­тком. Мэтт ди­ву да­вал­ся и расс­тра­ивал­ся, что у маль­чи­ка сов­сем нет дру­зей.

— Ну не в смыс­ле, что они мои вра­ги, — до­тош­но каж­дый раз ис­прав­лял его Алекс. — В смыс­ле, что мы с ни­ми прос­то не дру­жим. Они ме­ня не оби­жа­ют, прос­то не об­ща­ют­ся.

— Ещё бы они те­бя оби­жали, я бы им, блядь, шеи пос­во­рачи­вал.

— Не на­до сво­рачи­вать. Ну прос­то мы раз­ные, по­нима­ешь? У нас с ни­ми со­вер­шенно раз­ные ин­те­ресы, нам да­же по­гово­рить не о чем.

— Это с маль­чиш­ка­ми, а дев­чонки?

— И с дев­чонка­ми то­же, — грус­тно за­кан­чи­вал Алекс и су­тулил­ся. — Ни­чего, я при­вык. У ме­ня дру­зей ни­ког­да не бы­ло.

— А Сэн­ди?