The wise man grows happiness under his feet (СИ)

Пока хозяева раздевались, псы успели обнюхать друг друга, потыкаться носами и убежали куда-то вглубь дома, повиливая хвостами.

— А где Алекс? — наконец рискнула спросить Маргарет.

— Да хер его знает, спит, наверное, — Мэтт пожал плечами. — Или уроки делает.

Но Алекс нашёлся не в спальне и не в своей комнате, теперь осиротевшей и сделавшейся подобием «кабинета» для уроков. Он восседал в гостиной среди горы подушек, смотрел «Рапунцель» и уплетал шоколадную пасту ложкой прямо из банки. Мэтт аж передёрнулся, представив себе, как это приторно.

— Алекс! — Маргарет забыла о всяком смущении, завидев наполовину пустую банку. Она аж задохнулась от возмущения. — Ты что творишь, с ума сошёл! Диабет будет, а ну отдай!

Алекс замычал что-то с набитым ртом, но банку отвоёвывать не стал. Кажется, почувствовал сам, что переел сладкого.

— Привет, бабушка, — улыбнулся он, проглотив остатки пасты. — Как отдохнула?

Маргарет отдала банку Мэтту, а сама уселась с Алексом на диван, чтобы пересказать ему всё, что уже говорила в машине. Их разговор продлился около часа, пока с кухни неслись соблазнительные запахи и грохот кастрюль. В честь приезда матери Мэтт убрал приготовленный Алексом простенький ужин в холодильник и решил на скорую руку сварганить что-то поторжественнее.

Пока он орудовал на кухне, Маргарет успела даже показать Алексу фотографии: пляжи, пальмы, улыбающиеся рожицы Полли и Эммы, номера в гостинице, Джо в огромной шляпе, Экси в купальнике. Алекс интересовался живо и слушал с благодарностью: это ведь была и его семья тоже.

Он пока ещё не очень подружился с Экси, потому что они довольно мало виделись, но она очень ему нравилась. Она была приветливая, весёлая, у неё были чудесные смешные дочки, а ещё она очень любила Мэтта, а он её. Алексу это было очень важно: сам он, лишённый братьев и сестёр, немного даже завидовал им. Полли и Эмма были слишком маленькими, чтобы дружить с ними по-настоящему, хотя в те дни, что Алекс оказывался в доме Лэнгли, он с большим удовольствием возился с сестрёнками: делал вид, что говорит по игрушечному телефону, пил воображаемый чай из розовых чашечек и изображал смертельно больного пациента, которого девочки старательно обследовали игрушечными стетоскопами и градусниками.

Кроме того, Мэтт как-то обмолвился, что именно Экси натолкнула его на мысль усыновить Алекса, и этого было достаточно, чтобы полюбить её раз и навсегда.

Когда фотографии подошли к концу, Мэтт как раз закончил и позвал к ужину. Алекс, поднимаясь с дивана, неловко покачнулся и чуть не упал. Он успел вовремя схватиться за спинку, но высокий воротник его свитера съехал в сторону, и Маргарет со смешанными чувствами смущения и негодования увидела тёмное пятно на его шее. Однако она вовсе не собиралась читать им мораль и разубеждать их. Она видела сияющее лицо сына, видела Алекса, который расцвёл с тех пор, как она принимала его, бледного и измученного, у себя дома и выслушивала его исповедь.

Они оба были счастливы, глупо было бы спорить. А она желала сыну в первую очередь именно счастья, да и Алексу тоже. Как бы всё это ни выглядело странно, неестественно и неправильно, она каким-то шестым чувством уловила, что всё идёт так, как надо.

Маргарет не стала заводить разговор об этом первая, и весь ужин они непринуждённо болтали, да и после него ещё долго просидели на кухне, попивая чай. Алекс, как в тот далёкий первый день, сидел, смешно поджав ноги, но выражение лица у него теперь было не затравленное, не испуганное, а очень даже счастливое и довольное. Он участвовал в общих разговорах, и Мэтт время от времени мельком бросал на него взгляды, полные теплоты и ласковой насмешки.

Наконец ближе к ночи, когда Алекс уже раззевался как маленький, Мэтт посерьёзнел.

— Мама, — одно это слово было произнесено так, что Алекс напрягся и закаменел, ожидая реакции, не зная, куда деваться, пряча взгляд. — Наверное, будет нечестно оставить тебя в неведении. Мы…

— Я знаю, — Маргарет улыбнулась, видя, как оттаивает Алекс, как расслабляется Мэтт, избавленный от необходимости произносить вслух то, что он, вероятно, произносить не очень-то хотел. — Я всё знаю, ребята.

— Ну пиздец, — делано возмущённо воскликнул Мэтт. — Какое там, блядь, ещё неведение, будто от тебя хоть что-то можно скрыть.

Алекс ткнул Мэтта локтем в бок, призывая сбавить обороты, и тот (Маргарет даже не поверила своим глазам) послушался.

— На самом деле, разве всё могло кончиться иначе? — задумчиво спросила она. — Вроде бы нет, вроде, всё именно так, как и должно было быть. Да?

— Ты тоже фаталистка? — спросил Алекс, отошедший к ряду кухонных тумб, чтобы налить всем ещё чаю.

— Немножко.

— Хуже, — ответил Мэтт. — Она верующая.

Алекс прыснул в ладонь, но потом осёкся, вспомнив, как сам горячо молился на полу в своей комнате, умоляя если не о счастье, то хотя бы об облегчении страданий и спокойствии.