This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)

Кеншин всегда ненавидел, когда его замечали. В юности он ненавидел это с неистовой страстью… но она не имела ничего против его внешности. Ее не заботило, что он был некрасивым и странным. Она принимала его таким, каким он был.

И дело было в том, что он не хотел убивать больше, чем было необходимо. Так что если люди смогут опознавать его как хитокири Баттосая, может, его цели будут понимать, насколько бесполезно сражаться с ним, и предпочтут сбежать?

Кацура-сан не обрадовался его рассуждениям, но не стал развивать вопрос… пока однажды вечером не взял Кеншина в одно место, которое тот никогда не планировал посещать – знаменитый Гион, киотский квартал развлечений и искусств. Компания красивых гейш и майко была привилегией богатых, и лично Кеншин не считал нужным тратить свои деньги таким образом.

Однако его долг был сопровождать Кацуру-сана в любое место, от изысканных и прекрасных поместий до самых отвратительных дыр. Так что посещение чайного дома в Гионе не было столь уж странным. Они встретятся с коллегами Кацуры-сана, потом отправятся на следующее место встречи, как и всегда. Так предположил Кеншин. Однако вместо шумной и громкой компании других повстанцев они оказались в отдельной комнате, где их ожидала прекрасная гейша.

Ее звали Икумацу, и Кацура-сан представил ее в качестве своей любовницы и верного друга. По всей видимости, она помогла Кацуре-сану исчезнуть после инцидента у ворот Хамагури.

Как и подобает ее статусу, Икумацу носила богатое, затейливо расписанное кимоно. Ее лицо было выкрашено в белый цвет, зубы зачернены, как положено, волосы мастерски уложены, прядь к пряди. Каждая деталь ее внешности была доведена до совершенства, любой жест и движение изящны и грациозны… Короче говоря, поразительно красивая женщина и настоящая леди.

Совершенно озадаченному таким поворотом событий, Кеншину каким-то образом удалось проскользнуть через представление, а затем вписаться в легкий непринужденный разговор и обильный ужин, последовавший за этим. Кацура-сан и леди Икумацу, казалось, не обращали внимания на его неловкость и настойчиво пытались пригласить его в легкую беседу, независимо от того, как кратки были его ответы.

Что здесь происходит?

Не хотел ли Кацура-сан просто насладиться вечером со своей дамой? Но если это так, зачем он здесь? Конечно, во встречах такого рода его присутствия не требовалось? Кеншин отводил взгляд, чувствуя себя не в своей тарелке все больше и больше.

Они покончили с большей частью своего ужина, остались только несколько десертов и большое количество превосходного саке. Леди Икумацу достала трехструнный сямисэн и начала развлекать их приятной песней.

Почему-то наблюдение за леди Икумацу напомнило Кеншину о Томоэ. Они на самом деле не были похожи друг на друга. Томоэ была более естественной в своей красоте, более прохладной и собранной в выражении эмоций. Леди Икумацу была старше, свободнее и непринужденнее в своей роли, почти соблазнительна с ее легкими улыбками, понимающими взглядами. Как она наклоняла голову, демонстрируя свою шею или обнажая запястье – этого было достаточно, чтобы привлечь внимание. Но все ее изящество и утонченный маньеризм, манера держаться и говорить…

Просто как у Томоэ. Кеншин отвел глаза в сторону, пряча их за длинной челкой. Внезапное воспоминание было настолько сильным, что разорвало стену отчуждения, которую он выстроил вокруг себя, и сердце снова защемило. От нахлынувших эмоций стало трудно дышать.

Кеншин сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Это не помогло. Ничего не помогало, но он продолжал, пытаясь игнорировать музыку, пение, присутствия поблизости. Что-то нужно было сделать, чтобы рана в его сердце не открылась снова. Он так устал от боли. Он не хотел вспоминать сейчас, когда напился саке впервые за несколько месяцев, из вежливой необходимости, и когда Кацура-сан здесь, всего в нескольких шагах от него.

– Пожалуйста, дорогой Кидо-сан, вы не могли бы оставить нас наедине ненадолго? Я хотела бы обсудить с вашим другом деликатный вопрос. – Мелодичный голос довольно резко выдернул Кеншина из его размышлений.

– Конечно, если вы хотите, – позволил Кацура-сан и поднялся, подхватив меч.

Кеншин мгновенно напрягся, готовый подскочить, но Кацура-сан остановил его жестом руки.

– Нет, полагаю, я справлюсь сам. Пожалуйста, леди хочет поговорить с тобой.

– Но, но… – Кеншин был совершенно удивлен.

– Все хорошо, – улыбнулся Кацура-сан. – Я подожду внизу. Мы пойдем, когда вы закончите.

А потом Кацура-сан кивнул леди Икумацу и вышел.

Кеншин не имел ни малейшего представления о том, что происходит. Он просто телохранитель, а не кто-то важный… зачем леди Икумацу говорить с ним? И почему Кацура-сан оставил их наедине? Разве они не любовники? Эта ситуация так далеко выходила за пределы приличий, что это даже не смешно! Мурашки побежали по его спине, и он напрягся, внезапно почувствовав себя очень неуверенно. Было ощущение, что простое понимание того, что он наедине с леди ползло под его кожей, неприятно царапая стену, которую он выстроил вокруг себя, чтобы справиться со своим горем.