Together (СИ)

И крохотная искорка - вспышкой сигаретной затяжки в ночи: а, может, из-за меня? Без меня?

Ага, блять, как же. Держи карман шире, придурок.

— Галлагер?

Не дождавшись ответа, дергает плечом, бросая что-то вроде сухого: “Да похуй, как знаешь”. И дверца медленно, как в дешевом кино, закрывается…

— Стой! Микки, не смей.

Ухмылка шире и всплеск облегчения в казавшимся выцветшим взоре. Как небо на исходе осени - низкое, блёклое, … безнадежное. И Йен невольно тянет улыбку в ответ, зажигая ответное солнце на этом лице.

Я думал… Как я мог думать, что смогу без тебя?

Не думая, дверь - рывком на себя. Сумку - на заднее сиденье.

— Подбросишь?

— До Иллинойса? - с едкой смешинкой в дразнящемся голосе.

— До конечной станции, хуле. Куда ты, туда и я, - и после паузы, запнувшись всего на мгновение. - Если все еще… любишь.

— Как был придурком, так и остался, - фыркнет Милкович, заводя мотор. - Пристегнись, это тебе не Саус-Сайд, епта.

Визг шин, последние проблески скатывающегося за оплавленный жарой горизонт солнца в зеркале заднего вида, столбики пыли, скачущие в косых острых лучах, вкус сигарет на губах и улыбка, что больше не кажется тесной.

А еще ладонь, что не сейчас, через пару или пару десятков миль найдет его руку. Стиснет, сожмет. Так, блять, что хрустнут суставы.

Возможно, там, впереди, больше не останется никаких: “Я волнуюсь”. Возможно, там останется только “Люблю”.

Потому что, ебана, навсегда. В хорошие и плохие времена, в болезни и в здравии, и прочая херня.

========== Глава 22. ==========

Комментарий к Глава 22.

просто диалог

https://pp.vk.me/c638326/v638326574/1186a/k—ozrbT-SQ.jpg

— Я просто, блять, хочу, чтобы ты был в безопасности. Вся твоя жизнь, все, чего ты достиг, пока я сидел. Ты не пустишь это по пизде, Галлагер.

— Мы уже на границе, Микки. Еще немного, и…

— Дальше ты не пойдешь. Вернешься в Чикаго к своей скучной работе по спасению человеческих жизней, будешь сосать силиконовый член или…

— Ты охуел? Я не для того перся с тобой через половину долбаных штатов, чтобы развернуться на границе.

— Блять, мужик, просто считай это игрой в ебаное благородство или приступом… я хуй знает сентиментальной дурости? Ты развернешься сейчас и съебешь отсюда. И будешь жить долго и счастливо.

— Пиздец. Ты не можешь… вот так.

— Не могу? С хуя ли? Я, сука, стою тут перед тобой в этом сраном платье на каблуках и даже в сережках. И я отпускаю тебя, слышал? Разворачивайся и пиздуй.

— Я люблю тебя, Микки.

— Ты. …

— Никогда не говорил. Люблю, всегда любил. Только, блять, ты. Пиздливый гопник из Саус Сайда. И мне нахуй не сдалось, чтобы меня отпускали. Потому что я не отпускаю тебя.

— Знаешь, почему я свалил из тюряги? Каждую сраную ночь, закрывая глаза, видел тебя то с одним ебырем, то с другим. Как же я тебя ненавидел, Галлагер. Подушку грыз, костяшки о стены сбивал… Сука, как же ломало.

— А теперь стал не нужен? Просто вот так?

— Ты у меня под кожей, дебил. Но я тебя отпускаю. Мог связать, рот заклеить и засунуть в багажник. Нашли бы, когда буду далеко. Но я хотел попрощаться.

— Нихуя. Копы будут тут с минуту на минуту. Может, хорош трепаться? Доспорим в Мексике.

— Галлагер, ты тупой?

— Это ты, блять, тупой, если до сих пор не дошло. Я. НИКУДА. НЕ. УЙДУ. Я тебя больше, сука, не брошу.

========== Глава 23. ==========

Комментарий к Глава 23.

https://68.media.tumblr.com/2d0bdf117a200d5ba8cf6656e71cc14d/tumblr_oienz5Zmzb1s8uqbvo3_540.gif

Удар кулаком, Галлагер почти падает и однозначно давится пивом. А Мик продолжает курить, разглядывая звездное небо. Как серебристые дырки от пуль там и тут. Как после нехилой такой перестрелки в Алиби.

— Оу, ебать! Что это было?

Кулак сжимается сам собой - неистребимый рефлекс Саус Сайда, истина, впитанная не с молоком матери, с первой затяжкой, первым глотком перебродившего пойла, с первой дорожкой кокса… С первым фингалом под глазом, с первым зубом, выбитым трущобными гопниками, - сотней подобных милковичей с наколками на пальцах и стволом за поясом джинсов.

Вот только… ни одного из тех не хотелось до одури, до вспышек за зажмуренными веками, до какого-то зуда в кончиках пальцев, до чертова пожара в легких…

— Ты никогда не навещал меня, - буркает Мик, а Йен зависает на зажимающих сигарету губах, чувствует, как мгновенно пересыхает во рту, от желания, потребности, тяги…

Пиздец. Будто это не он меньше часа назад вбивался в него, сжимая плечи до синяков, будто не он опускался на колени, исследуя руками, пальцами, губами каждый миллиметр этого тела, которого был лишен так долго.

— Микки, блять…

— Кто из нас блять. Ладно, Галлагер, ты меня знаешь и, епта, в тюряге я монахом не сидел. Но ты, сука, ты мог прийти хотя бы один ебаный раз? Не за деньги этой русской шлюхи, а просто, потому что…

Мик давится дымом, давится каждым словом, что накипели обидой, злостью и осели табачным дымом под языком, запеклись под кожей неутолимым зудом.

—… Двенадцать лет… да похуй, даже восемь. Это дохуя, блять, я знаю. Но как насчет того, что мы были сраной семьей? Ты и я. Вместе и до конца этого ебаного мира… или как там правильно?

— Микки…