Токей Ито

Хапеду удивила поспешность, с которой Унчида задала этот вопрос.

– В пещере на вершине горы, – пояснил он. – Часке, разве ты не разглядел ее с нашего дерева? Наверху, у небольшой отвесной скалы в лесу? Там виднелась такая черная дыра?

– Да, я заметил.

– Да! А завтра пойдем туда и поищем там медвежьи следы! Может быть, заберемся даже в ту пещеру!

При этих словах Унчида испуганно прижала ладонь ко рту.

– Ш-ш-ш, не говорите так, эта пещера – обитель тайн, вам туда путь заказан!

Мальчики расширенными от удивления глазами уставились на нее.

– На этой пещере лежит колдовское заклятие? – Хапеда осторожно отложил в сторону последнее древко стрелы, словно не желая шуметь. – Расскажи нам, Унчида!

Старая шаманка покачала головой:

– Расскажу, но в другой раз. Эта история случилась давным-давно, ей надобно внимать с благоговением. Когда услышите, то наверняка запомните ее навсегда.

Тайна, о которой упомянула Унчида, не выходила у мальчиков из головы. Унчида тем временем принесла детям и себе еды; они поужинали медвежатиной, жесткой, но вкусной. Черный Сокол, за последнее время несколько окрепший, тоже немного поел.

Когда мальчики подкрепились и досуха отерли о волосы испачканные жиром руки, у входа в вигвам послышались тяжелые шаги, а потом глухой удар, словно кто-то сбросил наземь тяжелую ношу. Хапеда и Часке выбежали наружу. Перед ними предстал делавар, который добыл на охоте оленя и сам принес домой его тушу.

В последующие дни мальчики с утра до вечера были так заняты, что времени размышлять о тайнах у них не оставалось, и они снова и снова откладывали разговор о загадочной пещере. Поставив силки, мальчики ловили ворон. Часке удалось сразить ястреба, которого Хапеда заметил еще во время странствия; хищная птица хотела было броситься на добычу, а когда камнем ринулась вниз, ее пронзила стрела индейского мальчика. Часке был очень горд, а Монгшонгша пообещала сделать ему венец из ястребиных перьев. В тот же день братья подстрелили трех зайцев и тем внесли свою лепту в пропитание вигвама. Но все эти мелкие подвиги меркли по сравнению с предстоящей охотой на бизонов! Острие Копья еще во время перехода различил в прерии бизоньи следы, и было решено, что на следующую ночь вождь, взяв с собой нескольких мужчин, совершит вылазку в те места. Охотиться надлежало ночью, чтобы не обнаружить себя врагам. Отец позволил Хапеде и Часке поехать на санях вместе с охотниками и помочь доставить в лагерь добычу. Не важно, что внешне они сохраняли самообладание; в душе они сгорали от нетерпения. Уинона приготовила им сани. Полозья их были сделаны из полированных бизоньих ребер, концы которых вставлялись в расщепленный деревянный брус. В эти сани запрягли Охитику и серую суку волкодава, и мальчики покатились в мерцающем свете звезд по ровной снежной глади.

Мальчикам приходилось осаживать своих «скакунов», чтобы они не убегали далеко от мужчин, которые шли пешком на снегоступах. Вскоре обнаружили бизоньи следы; воины предположили, что здесь прошли не менее четырех бизонов. Животные глубоко проваливались в снег, покрывшийся настом лишь на поверхности, и потому продвигались вперед очень медленно. Спустя три часа охотники нагнали их и окружили там, где животные остановились на ночлег. Всех охватило радостное, ликующее волнение, ведь среди бизонов нашелся один белый. Еще не проснувшихся до конца бизонов удалось быстро поразить стрелами и копьями. Воины освежевали добычу на месте и разрубили на куски. Потом ее погрузили на сани Хапеды и Часке.

– Завтра мы еще не снимемся с лагеря, – объявил вождь, добыв зверей, – пусть наши жены и дочери выпотрошат и уложат туши. А когда солнце зайдет во второй раз, мы двинемся дальше. Сейчас нам хватит охотничьего оружия и мяса до самых северных прерий на Мутной воде.

Утренняя дымка еще окутывала заснеженную землю, когда мальчики на санях подъехали к опушке леса. Под ближайшими деревьями своих предводителей Хапеду и Часке встретили Молодые Собаки. Мальчики сгрузили с саней бизонье мясо и поручили друзьям принести его в лагерь. Они распрягли собак, нахлобучили сани на голову и понесли по лесу. Вся мальчишеская ватага уже разлетелась, обгоняя своих предводителей и торопясь сообщить, что охота была удачной и что делавар добыл белого бизона. Тем временем Хапеда Щеголь и Часке Увалень шествовали неторопливо, как подобает воинам-победителям.

Однако, выйдя на берег журчащей реки, они остановились как вкопанные.

Их взорам предстало страшное зрелище.

Из окутанных туманом зарослей ивняка ниже по течению на них воззрились чьи-то безумные, закатившиеся глаза, тощая, иссохшая длань с растопыренными перстами медленно поднялась к смертельно-бледному лицу. Утренний туман клубился вокруг слегка покачивающихся ивовых ветвей, то являя взору этот ужасный образ, то снова скрывая его.