Токей Ито

– Мы должны принять решение, мы должны что-то сделать, – произнес Часке, обращаясь не только к названому брату, но и к самому себе.

– Хау. Мы должны что-то сделать. Выбирай как поступить!

– А сам ты не знаешь, Хапеда?

– Знаю. Но хочу услышать это и из твоих уст, Часке.

– Я тоже знаю, – объявил Часке.

– Да, – сказал Часке. – Все ясно, сомнений нет. Медведица выйдет из пещеры. Сбылось пророчество злого духа, сделанное на Конском ручье, и потому я верю ему и теперь. Однако она не должна убить Токей Ито. Токей Ито поведет нас за Мутную воду!

– Хау. За него должен умереть кто-то другой.

– Я тоже так думаю, – медленно проговорил Хапеда. – Когда один воин добровольно жертвовал своей жизнью ради другого, Вакан-танка, Великая Тайна, нередко принимала его дар. И пусть мы всего-навсего маленькие мальчики, а он вождь, почему мы не можем поступить так же?

– Может быть, – произнес Часке, вновь охваченный сомнениями, – может быть, нам стоило бы сначала сказать об этом Хавандшите, шаману…

Хапеде сделалось не по себе. Сердце у него сильно забилось.

– Нет, – ответил он твердым голосом, несмотря на испуг. – Хавандшита тоже не должен услышать об этом. Ты же сам знаешь, Часке, бывало, что он выказывал неприязнь к нашему вождю.

– Да, все так. Значит, мы никому ничего не скажем.

Мальчики встали и прижали руки ко рту, обращаясь к Великой Тайне, а потом побежали в гору по ночному лесу. Они больше не оглядывались. Иначе они заметили бы Унчиду, которая стояла, прислонившись к стволу дерева и с немой скорбью во взоре глядела им вслед.

В небесах нарождался новый месяц. Над головами неслышно мелькали совы; похрустывали тонкие веточки; стоял мороз. Чем выше взбирались мальчики, тем отвеснее делался склон, а от подножия горы доносилось журчание реки, словно призывающей мальчиков обратно, под защиту родных вигвамов. Но постепенно шум ее стихал, умолкая вдали. Под ногами Хапеды и Часке поскрипывал снег и время от времени ломались сучья. Кустарники и ветви деревьев хлестали мальчиков по лицу, царапая кожу. Они шагали друг за другом, след в след; попеременно первым шел то ловкий Хапеда, то сильный Часке. Пробираться по чащобе в горном лесу было непросто, даже индейским мальчикам. Они неслись так, что холодной ночью их бросило в пот, сердце у них бешено стучало. Пробегая мимо того дерева, на котором в первый день стоянки они заметили барибала, они окинули взглядом окрестности и увидели поблизости в густом кустарнике брошенную медвежью берлогу. На снегу еще валялись толстые сучья и стволы молодых деревьев, среди которых устроил себе логово на зиму зверь, рядом выделялись замерзшие следы его лап.

Мальчики стали взбираться выше. Теперь лесистый склон вздымался почти отвесно, и, чтобы продвигаться вперед, им время от времени приходилось хвататься за камень руками. Они не в силах были не только переговариваться, но даже и обдумать свой выбор. Хапеда лишь на мгновение вспомнил, что отсюда Токей Ито и Чапе пришлось нести вниз тяжелого барибала. А они с Часке поневоле потратили почти втрое больше времени, чтобы добраться сюда в гору. Они лезли и лезли вверх, пока, задыхаясь, не замерли у отвесной скалы, посреди которой, словно разверстое зловещее черное око, выделялся вход в пещеру.

Один раз приняв решение, мальчики теперь бесстрастно и деловито обдумывали каждый шаг, который им предстояло сделать.

На нижнюю часть отвесной скалы, возвышавшейся над верхушками деревьев метров на пятнадцать, легко можно было взобраться. И только на расстоянии примерно в два человеческих роста под входом в пещеру она делалась совершенно гладкой и несколько выступающей.

– Сначала надо добраться до этого места, – решил Хапеда, – а потом я стану тебе на плечи. Нам придется проскользнуть внутрь, чтобы Медведица наверняка нас заметила.

Хапеда сам удивлялся тому, с каким спокойствием говорил. Он немедля стал осуществлять свой замысел и полез вперед. Часке двинулся за ним по пятам.

Поначалу хвататься за многочисленные скальные выступы мальчикам с их ловкими руками и проворными ногами было нетрудно. Когда они добрались до самого опасного места, Хапеда остановился и подождал, пока Часке не поравняется с ним. Часке стал искать, где бы стать поудобнее, а Хапеда отполз в сторону, чтобы освободить другу неровности, которые можно было использовать как ступеньки; потом он взобрался Часке на плечи. Но и тогда, вытянув руки, он не смог схватиться за нижний край пещерного «жерла», а никаких выступов под входом в пещеру не было.

– Я тебя подсажу, – предложил Часке.

Он подставил Хапеде сомкнутые ладони, тот стал на них, и Часке поднял его к пещере.

Хапеде удалось схватиться за какие-то выступы у самого входа. Он уцепился за них и повис, а его брат, держась за него, по нему взобрался наверх. Таким образом Часке первым ступил на пол пещеры и хотел было помочь Хапеде, затащив его внутрь, но Щеголь был слишком горд, чтобы принять помощь. Он подтянулся на руках, уперся локтями в стены и тоже прополз во тьму. Мальчиков, вторгшихся в чужие владения, тотчас же объял влажный, спертый воздух.