Токей Ито

Каждую ночь неутомимо шли они на север, утопая в сугробах. Перевозить скарб стало труднее; снег вокруг еще не подернулся настом, и лошади проваливались. Буланый жеребец, возглавлявший поезд, мужественно проторял путь всем остальным. Мужчины, женщины и дети, достаточно подросшие, чтобы выдержать ночной переход, передвигались на снегоступах. Самых маленьких матери несли на спине в особых колыбелях, детей постарше, которые еще не могли выдержать на снегоступах целую ночь, везли в меховых мешках. На одной лошади висело по два таких соединенных ремнем мешка, один справа, другой слева.

Ночью приходилось идти в полной темноте, и вокруг не было никаких примет, по которым можно было бы определить свое местоположение. Ни одна река не журчала поблизости, ни одно дерево не возвышалось на горизонте. Ветер сдул снег с гребней холмов, нагромоздив в долине сугробы и тем самым сделав возвышенности неотличимыми от впадин; вся земля под белоснежным покровом словно покрылась морскими волнами, а что они под собой таили, было непонятно. Северный ветер со свистом, с жалобным стоном проносился над равниной, завывал, клоня к земле низкорослые кустарники, и взбивал еще не слежавшийся снег, поднимая настоящие облака. Уносимая ветром снежная пыль запорашивала людям и животным глаза, нос и уши. Снежные вихри проникали в любую щель, даже под самые толстые меховые шубы, и обжигали кожу. Ветер, с каждой минутой завывающий все громче, заглушал скрип конских копыт и тяжелые шаги снегоступов, тотчас же заметая следы.

Буря обрушивалась на людей с неистовой яростью, порывы ветра секли, словно удары хлыста. Медвежьи Братья закрывали лицо руками, чтобы не задохнуться. Воздух постепенно словно бы обезумел, наполнившись шипением и вскриками. Женщины пытались спасти от бури детей. Грозовое Облако уже не понимала, как пробираться вперед шаг за шагом. Щеки и нос у нее горели от холода, заледеневшие руки мучительно ломило. Вот снова взметнулись снежные вихри и с силой обрушились на людей и животных. Уинона упала в снег, Грозовое Облако засыпало вместе с ней.

Девочка почувствовала, как ее откапывают из снега. Буря бушевала так, что никто не слышал голоса соседа. Однако, когда вождь подал знак, свист его сигнальной дудки перекрыл завывания бури. Это означало, что пора остановиться и окопаться. Под непрекращающимся шквальным ветром индейцы с трудом отвязали и разложили одеяла из бизоньей кожи. Каждый взял себе пригоршню еды в кожаном кисете. Девочек и мальчиков, укрыв с головой, спрятали под этими кожаными полотнищами. В темноте они прижались друг к другу. Грозовое Облако почувствовала, как рядом с ней устраивается ее подруга Ящерка, и расслышала, как перешептываются Медвежьи Братья, увещевая медвежонка, которого приютили в том же гнезде. Уинона, Унчида и Монгшонгша зарылись в снег рядом. Воины не имели права окапываться. Пока не уляжется буря, им надлежало стоять дозором, вонзив в землю длинные копья. Когда буря утихнет, по копьям они должны были отыскать место, где лежат под снегом женщины и дети, ведь сугробы неузнаваемо меняли все вокруг.

Грозовому Облаку, Ящерке и Медвежьим Братьям в защищенном от ветра «гнезде» было тепло и уютно. В мыслях они снова и снова возвращались к вождям и воинам, которые храбро выдерживали натиск ледяной бури. Однако, хотя они и думали неустанно о воинах, мужественно борющихся со стихией, вскоре у них все-таки закрылись глаза. Они были так измучены, что заснули в полной тишине, которая теперь объяла их вместе со снежным покровом. Они спали так крепко, что, когда их разбудили, не поняли, сколько длился их сон. Их отрыли из снега и вытащили из-под одеял, и они снова вдохнули холодный воздух. Дети невольно прищурились, когда на них хлынул дневной свет, а над головами простерлось серо-стальное небо. Вокруг воздвиглись новые снежные горы и пролегли новые снежные долины. Собаки с визгом откапывались из снега. Мужчины и женщины помогали мустангам очистить маленькие участки почвы, чтобы кони пощипали хоть чуть-чуть старой травы. Однако это был отчаянный, тяжкий труд. Особенно зоркие могли различить вдали движущиеся точки – большую стаю волков. Ничего хорошего это на предстоящую ночь не предвещало. Если палаточный лагерь еще можно было защитить от волков, то в пути индейский поезд оказывался уязвимым для хищников. Мальчики и девочки смотрели, как их вождь отдает приказы и как лучшие охотники берутся за оружие и отправляются на вылазку против грозных врагов. Жаль, что с ними не было Тобиаса. Он везде имел славу непревзойденного охотника на волков. Воины с уважением повторяли его охотничье прозвище, Шеф-де-Лу, Предводитель Волков, некогда полученное им на канадской границе. Часто и на своем наречии называли они его Волком, Шунктокетшей.

На привале дети немного поели и тотчас же заснули снова. Они должны были использовать каждую минуту, чтобы восстановить силы, ведь речь шла о жизни и смерти. Кто не выдержит этого похода, неизбежно отстанет и погибнет.