Токей Ито

– Да, все так. Я видела сиксиков и ассинибойнов, вождя Горящую Воду и молодого храбреца Горного Грома, черноногого, который вместе с моим братом в тот день исполнил танец солнца и стал его побратимом. У Горного Грома есть сестра Ситопанаки, «чьи ступни поют, когда она идет».

– Я бы тоже хотела увидеть всех этих вождей, воинов и девушек! – воскликнула Грозовое Облако.

– Не забывай, девочка, – посерьезнев, одернула ее Уинона, – что мы мирно встретились с черноногими только на том празднике, а вообще-то, они наши враги. Они ненавидят дакота. Часто они, переправляясь через Минисосе, дерзко устремлялись далеко в наши охотничьи угодья и стреляли нашу дичь. А теперь, когда дакота не считают более Токей Ито своим врагом, а избрали его своим вождем, черноногие готовы убить его и нас, где бы нас ни нашли.

– Неужели один побратим может убить другого? – потрясенно спросила Грозовое Облако.

Уинона не отвечала более. Она встала. Казалось, что-то всецело завладело ее вниманием. Грозовое Облако с любопытством проследила за ее взглядом, и кровь застыла у девочки в жилах.

Жимолость, старшая сестра Грозового Облака, вернулась!

Несчастье приближалось семимильными шагами. Какой же жалкий был у Жимолости вид! Волосы у нее были спутаны, щеки ввалились, глаза она опустила долу. Ей было стыдно, и поделом.

Грозовое Облако разозлило, что сестра вождя обошлась с Жимолостью мягко и даже угостила беглянку мясом.

Не поднимая глаз, съела Жимолость кусочек оленины. Между тем ее и Грозовое Облако окружили женщины. А поодаль, за их спинами, Бобр и Шеф-де-Лу докладывали о случившемся Токей Ито.

– Откуда ты явилась? – принялась допытываться у сестры Грозовое Облако.

– Ах, издалека, – отвечала та со смирением, совершенно не свойственным ей прежде. – Какие страшные напасти на нас обрушились, а поджидают беды еще более ужасные! – продолжала Жимолость, обращаясь к женщинам. – День и ночь гнала нас по лесам Пестрая Корова, словно сова – зябликов, и так мы в конце концов вышли к волосатым мужчинам. Вы и представить себе не можете, какие длинные, густые волосы растут у них на подбородке!

Приложив одну руку ко рту, Жимолость опустила другую до самых колен, и окружавшие ее женщины в страхе закачали головами.

– С ними не было ни жен, ни дочерей, и нам пришлось для них готовить, стирать и убирать. Они произносили какие-то непонятные слова громко-громко, а еще смеялись при этом.

– Выходит, вы ничего не могли выдать, – с облегчением заметила Монгшонгша, которая тоже подошла послушать, что случилось.

– Нет, могли, мы же разговаривали друг с другом знаками и немного понимали друг друга. Пестрая Корова поведала волосатым мужчинам много страшных историй. Про то, что Токей Ито якобы жаждет мести и чает убить всех вачичун, снять с них скальп и замучить до смерти, и сжечь их дома, и угнать их скот, и увлечь к себе в вигвам их женщин, и погубить их детей…

– Обманщица и изменница! – Уинона тоже уже не в силах была скрывать гнев и сохранять самообладание. – Теперь милаханска будут преследовать нас по пятам, пойдут на нас войной!

– Они уже выдвинулись против нас. Они собираются отовсюду, потому что у них есть одна тайна, и с ее помощью они могут разговаривать на расстоянии. Будет опять как на войне.

Женщины в ужасе воззрились друг на друга. Как на войне!

Жимолость закрыла лицо руками:

– Нам никогда не уйти за Минисосе!

– И в этом виноваты вы, вы! – вне себя выкрикнула Грозовое Облако. – Но я больше не вернусь в резервацию!

Уинона одобрительно взглянула на девочку, которую опекала и чувства которой сейчас всецело разделяла, а потом отвела руки Жимолости от лица.

– А почему ты опять вернулась к нам? – спросила она у той.

Жимолость проглотила комок в горле и отерла слезы.

– Там был один волосатый, – произнесла она, – он хотел взять меня в жены, и потому я вечером убежала. Чапа нашел меня в лесу; я совсем изголодалась. Я боялась, что он меня убьет, но он взял меня с собой и сказал, что я могу остаться с вами.

Последнее признание Жимолость прошептала едва слышно. Она боялась враждебно настроенных женщин и чувствовала на себе презрительный взгляд младшей сестры.

– А откуда у вас лошади, на которых вы сюда прискакали? – в наступившей тишине спросила Монгшонгша.

– Шеф-де-Лу отобрал их у бледнолицых, которые приехали добывать золото из горного камня. Он сказал, что нам нужны эти кони.

– Да уж понятно, что коней вы угнали у бледнолицых. А враги уже близко? – продолжала настойчиво выспрашивать Монгшонгша.

Жимолость кивнула:

– Да, те, что идут с Найобрэры и из резервации, из мест восточнее Черных холмов, уже совсем близко. Чапа говорит, в каких-нибудь сутках езды от нас. Мы изо всех сил гнали наших мустангов, понукали пятками, чтобы предупредить вас как можно быстрее. У врагов хорошие кони, с ними нет женщин, они не везут вигвамы!

– А их много?

– Бобр говорит, пятьдесят: тридцать Длинных Ножей и двадцать из лагерной полиции.