Токей Ито

В лучах заката стояли они, единственное пристанище изгнанников. На их кожаных стенах под вечерним солнцем выделялись яркие магические знаки, призванные уберечь их обитателей от зла. День выдался теплый, и потому жены и дочери воинов подняли натянутые на каркасные жерди кожаные полотнища, широко открыв вход в дома. Возвращающиеся из похода воины уже могли заметить внутри одеяла и шкуры, горшки и миски. Немного не доезжая до стана, Четансапа осадил жеребца. Он мгновенно перевел взгляд на Священный вигвам, расписанный изображениями гром-птиц и змеев. Оттуда вышел Хавандшита. Черный Сокол и его спутники спешились и приблизились к седовласому шаману. Кратко, скупыми словами, поведали они ему обо всем, что с ними случилось, и указали на тело Старого Ворона и на пленников.

– Отомстить за убитого можно, только убив врага, – вынес приговор старый шаман, выхватил нож и вонзил его в сердце одному из троих связанных черноногих. Убитый упал на траву. – Он принадлежит Братьям Воронам, – продолжал безжалостный Хавандшита, – и он сам, и его скальп, и его оружие. Пусть Старый Ворон возьмет с собой его скальп и его оружие в вечные Охотничьи Угодья. Отдайте их ему.

Шаман воздал должное древним законам межплеменной мести, которые раздували пламя вражды между индейскими народностями, не позволяя ему затухнуть.

Четансапа безмолвно протянул обоим молодым Воронам оружие, принадлежавшее убитому черноногому. Братья приняли его и перенесли тело своего отца, тело убитого Хавандшитой сиксика и оружие к своему вигваму. Вскоре индейский стан огласили глухие погребальные напевы, плач по погибшему Ворону, который отныне был отмщен, но никогда более не вернется.

– Мустангов и мулов Роуча и Шонки Совет разделит между вигвамами, – распорядился Хавандшита как старейшина судьбой добычи. – Оставшиеся в живых черноногие твои, Четансапа, поступай с ними, как тебе заблагорассудится.

– Я покажу пленников Токей Ито, – сухо отвечал Черный Сокол. При этом он бросил взгляд на вигвам вождя. Шатер стоял распахнутый и пустой, ведь вождь еще не вернулся, он скакал с севера, куда отправился на вылазку против врагов. – Как только он возвратится, – заключил Черный Сокол.

Он приказал пока отвести неспособного сражаться Горного Грома и двоих оставленных в живых пленников к себе в вигвам, а женщин и детей черноногих распределил по тем вигвамам, где требовались рабочие руки. Чапа отвел к себе в вигвам молодую вдову. Он узнал, что зовут ее Птица-Пересмешница, и сделал вид, будто не заметил, как она взяла с собой пятилетнего сына. Грозовое Облако окинула новую мать испытующим взглядом, показала ей всю утварь в вигваме, нашла двоих ровесников испуганному мальчику, чтобы было с кем поиграть, а потом вернулась в шатер Четансапы.

Там как раз собирались вокруг своего предводителя победоносные воины дакота. Он пригласил их на ужин. Грозовое Облако принялась помогать Монгшонгше. Девочка стала раскладывать лубяные циновки и расставлять на них миски. Монгшонгша раскладывала по ним мясо. Спина ее распрямилась; обрадованная возвращением мужа, она словно помолодела и похорошела.

Хапеда и Часке тоже давно вернулись с пастбища, где после предпринятого Четансапой набега вновь щипали траву многочисленные мустанги и мулы. Со своих скромных мест у входа в шатер мальчики наблюдали за пленными черноногими. Обоих связанных лассо воинов и Горного Грома привели в вигвам. А девушка, державшая на руках тело погибшего мальчика, все еще безмолвно стояла у входа. Монгшонгша вышла помочь ей. Она дала ей несколько прочных раздвоенных палок, чтобы закрепить на них одеяло, в которое был завернут убитый мальчик. Так тело покойного обретало последнее пристанище, не прикасаясь к земле. Монгшонгша удивилась тому, что черноногая чтит индейские обычаи и нравы, и пригласила ее войти. По знаку Монгшонгши Ситопанаки опустилась наземь, далеко от брата, неподвижно уставившегося в пространство молодого вождя.

В шатер проскользнул Охитика, соседский пес. Однако, ко всеобщему изумлению, он отверг кость, которую протянул ему Шеф-де-Лу, и осторожно подобрался к Горному Грому. Вождь не стал садиться в вигваме врага. Держась прямо, стоял он у стены шатра. Пес обнюхал его и начал приветственно лаять.

Собравшиеся мужчины стали с любопытством следить за его поведением.

– Кажется, будто пес его знает, – удивился Чапа Курчавые Волосы.

Охитика навострил уши, отошел от пленника, и тут стрелой вылетел из вигвама и, вытянув голову, понесся прочь. Почти тотчас же мужчины различили далекий крик вороны, которым возвращающиеся домой воины предупреждали разведчиков о своем приближении.

Мужчины не сомневались, что это возвращается Токей Ито со своим отрядом. Он приближался к лагерю с запада, хотя искал врагов на севере. Вероятно, на то были свои причины; птица, возвращающаяся в свое потаенное гнездо, тоже не выбирает прямой путь.

Четансапа и его друзья стали поджидать вождя и его соратников на берегу. По-видимому, Токей Ито не потерял ни одного воина, не было среди его людей также ни раненых, ни окровавленных.