Токей Ито

Когда Токей Ито удалился вглубь вигвама, чтобы самому облачиться в праздничные одеяния, молодая индианка вышла в центр шатра и разложила вокруг очага цветные лубяные циновки. Гость украдкой следил за движениями девушки. На ней было длинное кожаное платье с круглым вырезом у горла. Рукава и подол были отделаны длинной бахромой. На поясе у нее висели нож в футляре и расшитые кошели, в которых хранились всевозможные мелочи. Вместо чулок индианка носила вышитые леггины, доходившие до мокасин. На плечи ее ниспадали длинные, иссиня-черные, шелковисто блестящие косы. Пробор был обведен киноварью. До Шеф-де-Лу доходили слухи, что у вождя есть сестра по имени Уинона. Она была еще достаточно молода, чтобы оставаться в девицах, и Шеф-де-Лу не особенно-то удивлялся тому, что и вождь еще не женат. По обычаю свободных дакота воин редко начинал искать среди девиц своего племени жену, не достигнув двадцати трех лет. Разведчик попытался уловить сходство между Уиноной и ее братом. Мягкие черты молодой индианки, на которых лежала тень тайной грусти, мало напоминали мужественное лицо вождя. Однако брата и сестру объединяло чувство собственного достоинства и неприступная надменность, составлявшее самое их существо. Десять лет несли они тяжкое бремя, считаясь детьми изгоя, и из-за этого вынуждены были отдалиться от своего окружения именно в те годы детства и юности, когда человек более всего склонен искать и обретать друзей.

Разложив вокруг очага плетеные лубяные циновки, она поставила для каждого гостя по одной большой глиняной миске и по две чаши поменьше, вырезанные из твердого дерева. В деревянные чаши она положила изящные ложки, выточенные из рога горного барана. К огню подошла и пожилая индианка. Одну из деревянных чаш, приготовленных для пиршества, она наполнила желтоватым жиром, в котором Шеф-де-Лу распознал вареный костный мозг бизона, другую же – чем-то похожим на темную пыль; это было высушенное досуха и растолченное в порошок бизонье мясо, так называемый пеммикан. В большие глиняные миски женщины пока ничего не положили. Девушка принесла еще десять кожаных кисетов, в которых, кроме табака, лежало по кусочку твердого бобрового жира, предназначенного улучшить аромат табака. Девять кисетов она положила к столовым приборам, а один – отдельно. Потом она вместе с пожилой женщиной опять скрылась в глубине вигвама. Безмолвно и неподвижно ожидали женщины дальнейших указаний, которые, возможно, соблаговолит дать им повелитель, хозяин вигвама. Теперь Тобиас мог хорошо разглядеть и лицо старшей. Глаза у нее глубоко запали, лоб был высокий и выпуклый.

Тем временем Токей Ито облачился в длинную, богато расшитую юбку и леггины из лосиной кожи, в мокасины из козловой кожи. Из оружия он оставил при себе только нож с резной рукояткой. Обеими руками поднял он головной убор из орлиных перьев, венец с длинным ниспадающим «шлейфом», и водрузил его себе на лоб. В этом венце не было ни одного пера, которое не имело бы своего особого значения и не повествовало бы о подвигах своего обладателя. Многочисленные пучки красного пуха на концах перьев говорили о количестве убитых врагов, а форма, приданная краям перьев, и выполненные красной краской рисунки сообщали знатоку о том, сколько раз Токей Ито ранил знаменитых противников или сам был ранен ими. Подобранные по размеру, орлиные перья были необычайно красивы. Крепились они к особой повязке, украшенной шкурками белого горностая.

Токей Ито подошел к огню, и Тобиас восхищенно поднял на него глаза. Этот человек стоял перед ним на фоне трофеев, подвешенных на жердях вигвама и свидетельствующих об удачных охотах и победах, одержанных им самим и его предками: здесь были бизоньи черепа и рога, огромная шкура медведя гризли с головой, ожерелья из медвежьих когтей и клыков, дубинки с гибкими или жесткими рукоятями, луки и расписные колчаны, толстостенные круглые щиты, обтянутые семью слоями бизоньей шкуры, которые не под силу было пробить даже ружейным пулям. Огнестрельного оружия среди трофеев не оказалось. Те ружья, что вождь захватил в качестве добычи, он наверняка раздал своим воинам, а собственные, что не взял с собой на охоту, вероятно, хранил где-то в полной исправности.

Как только женщины приготовили все к приему гостей, а хозяин облачился в праздничные одеяния, Токей Ито вышел из вигвама встретить особенно почитаемых приглашенных у их собственных шатров. Входной полог остался отброшенным, и до слуха делавара донеслось пение мужчин и юношей, собравшихся под открытым небом у костра. Свободные индейцы часто и много пели охотничьи, боевые, любовные, заклинательные песни.