Толкование Книги притч Соломона

Для того чтобы с мудростью произносить и со смирением выслушивать укоры, требуется много молитвы, самоотречения, любви и искренности. Искренни укоризны от любящего (27:6). Блаженна та церковь, которая со смирением и благодарностью принимает любящие замечания от пастора. О господине Мартине говорили, что он чувствовал, что обличение — это почти необъятная и невыполнимая задача. Но, говорил он: «Чтобы знать, когда время обличать, а когда — воздержаться от обличения, надо любить». А так как любовь наиболее искренна там, где сердце сокрушеннее, он решил не выговаривать другим, когда был способен спокойно молчать; говорил же только тогда, когда его дух был полностью сокрушен и смирен перед Богом.

Повторение этой глубокой истины (см. 1:7) подчеркивает ее важность.

был прекрасным качеством совершенной человечности Иисуса (Ис.11:2–3). Дитя Божье должно бояться одного — обидеть Своего Отца; иметь лишь одно желание — угождать Ему и радоваться в Нем.

В этом стихе равноценен знанию Святого. Параллелизм с предыдущей фразой требует такого толкования. Соломон употребляет священное имя «Господь» во множественном числе⁸ и в других местах (1:1—20; Ис.44:5). Епископ Хорсли отмечает: «Бог — это единственное Существо, к которому можно применить одно и то же имя как в единственном, так и во множественном числе. Смена одного числа другим достаточно часто встречается в еврейском языке, хотя правила языка никак этого не объясняют». Для тех же, кто принимает откровение Писания о сущности Бога с безоговорочной и благоговейной верой, причина для такого странного языкового явления очевидна.

Если бы все познали кто бы не убоялся Господа (Откр.15:4)?

Такое продление жизни было Божьей наградой во времена Ветхого Завета (3:2, 16; 4:10; 10:27). Перспектива невыразимо приятна, так как напоминает о вечности и полном удовлетворении небесными блаженствами.

Последствия нашего поведения — добрые или худые — возвращаются к нам. Бог не получает никакой пользы от того, что мы делаем, и ничто не может нанести Ему какой-то урон — Он выше этого. Просветление человека служит благословением и для церкви, и для мира (Мтф. 5:14,16). И он получит за свою

Человек же — это и бремя для служителя, и камень преткновения для церкви. Но никому он не причиняет больше вреда, чем самому себе. Каждый должен носить свое собственное бремя, и что человек посеет, то и пожнет (Гал.6:5, 7–8).

Итак, прозвучал благодатный призыв мудрости. Неужели кто-то в силах его отвергнуть? Но появляется соблазн с другой стороны. Ибо грех не менее настроен погубить, чем мудрость — спасти. Вызывающий характер на который Писание ссылается здесь, можно увидеть из предыдущих описаний (гл. 2, 5, 7 Похоти тела открыто противостоят божественной мудрости. «Душа, находящая наибольшую радость в чем-то кроме Бога и Его благодати, совершает духовное прелюбодеяние» (Диодати).

С полным бесстыдством безрассудство выставляет себя 

Оно завлекает всех, кто проходит

Неужели нельзя немного насладиться и удовольствиями? О, грешник, нет такого понятия, как грех. Все открыто перед очами Бога.

Но сила искушения заключается в том, что человека влекут запрещенные удовольствия. Ограничение провоцирует дремлющую мощь греха. Дети совершают поступки именно потому, что они запрещены. Когда Августин рассказывает о том, как наворовал плодов с грушевого дерева, он говорит, что сделал это не из-за голода, так как большую часть уворованного выбросил, а ради наслаждения грехом. Он сделал это, чтобы преступить закон Божий. Особенно поучительно наблюдать за тем, как он добирается до корня греха, как когда-то это делал псалмопевец (Пс.50:7).

Как же это все закончится? Сатана показывает только искрящееся в чаше вино и сияющий свет. Но попросите заглянуть в самую глубь дома. Ослепленный глупец нарочно закрыл свои глаза, иначе он

В предыдущей главе была великолепно описана сущность и ценность небесной мудрости в контрасте с посулами греховной глупости. В этой же главе начинаются собственно притчи Соломона. В большинстве случаев они представляют собой набор несвязанных между собой афоризмов, замечательных по глубине мысли и тонкости наблюдения, стилистически выраженные в форме противопоставления или иллюстрации. В этих высказываниях содержатся божественные нормы нравственности, одинаковые для всех. Эти причти от первой до последней — сокровища мудрости. Они описывают как отдельных людей, так и семьи, и государство. Предыдущие главы представляют собой удивительное введение в книгу. Выдающееся изображение великого Советника (главы 1 и 8) рекомендует нам Его милостивые наставления, касающиеся принципов истинного счастья и практического благочестия.

Первый стих обращает внимание на ценность благочестивого воспитания в личной и общественной жизни, на его связь с земным бытием и с вечностью. Ребенок, за которого молились, которого наставляли и наказывали родители, в Господнее время выберет путь мудрости и