Толкования на русские народные сказки. Заветы древней мудрости

– Потерпи, братец, вот дойдем до колодца. Шли-шли, дошли до пруда, а около пасется стадо коров.

– Сестрица Аленушка, напьюсь я из пруда.

– Не пей, братец, теленочком станешь.

Братец послушался, и пошли они дальше. Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Видят они реку, а возле ходит табун лошадей.

– Сестрица Аленушка, как пить хочется! Хлебну я речной водицы!

– Не пей, братец, жеребеночком станешь. Вздохнул Иванушка, и пошли они дальше.

Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Шли-шли и видят озеро, а около него пасется стадо коз.

– Сестрица Аленушка, мочи нет, пить хочется. Напьюсь я водицы из озерка!

– Не пей, братец, козленочком станешь.

Не послушался Иванушка сестры, напился водицы и стал козленочком. Села Аленушка под стожок и залилась горючими слезами, а козленочек возле нее по травке скачет. Наплакавшись, обвязала она его шелковым поясом и повела за собою.

Как-то козленочек бегал без привязи и забежал в сад к царю, а Аленушка, его ищучи, туда же зашла. Слуги увидали и сказали царю, что в сад забрел козленочек, а за ним пришла девица, такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Царь приказал спросить, кто она такая. Аленушка рассказала:

– Были у нас батюшка с матушкой да померли. Остались мы сиротками, меня зовут Аленушкой, а братца – Иванушкой. Шли мы по дальнему пути, по широкому полю и видим у озерка пасется стадо козочек. Братец не утерпел, напился водицы из озерка и стал козленочком.

Слуги доложили все это царю. Царь приказал привести девицу с козленочком, и сам расспросил ее обо всем. Приглянулась ему Аленушка, и захотелось ему на ней жениться.

– Поди, – говорит, – за меня, я тебя наряжу в злато-серебро и козленочка не покину. Где будешь ты, там и он.

Согласилась Аленушка. У царя ни пива варить, ни вина курить – скоро сладили свадьбу и стали жить-поживать. И козленочек живет с ними. Гуляет себе по саду, а ест и пьет вместе с царем и царицей. Добрые люди, глядя на них, радовались, а дурные завидовали.