Читаем Том 1. Полет в небеса полностью

И видит сон, как будто светКак будто свет уже потухКак будто ночь уже прошлаИ на дворе пропел петухИ видят дамы страшный сон

Помимо этого в первоначальном варианте вместо: Иван — сначала было: слон, затем исправлено на: матрос.

«Коллективный» сон представляет интересные перспективы для анализа этого текста как в контексте мотива снов у Хармса, так и в аспекте психоаналитических теорий. Отметим, что на протяжении 19–22 августа Хармс написал еще три прозаических текста, сюжетом которых является сон (к этому же времени отнесем и два недатированных; см. т. 2).

Помимо названного Толстого (с аллюзией на «Анну Каренину») в стихотворении присутствуют аллюзии на Гоголя (две дамы и излюбленная Гоголем парность, реализуемая у Хармса даже в графике заглавия); Пушкина (сон о мужике с топором в «Капитанской дочке»); Достоевского («черномазых»/Карамазов, разговор между Иваном и чертом о сне и топоре, «Преступление и наказание») — см.: Сажин. 1995. С. 83–85.

306. Собрание произведений. Кн. 4.

1937

307. Собрание произведений. Кн. 4.

О повторяющемся у Хармса мотиве испытания едой см. примеч. к 268.

Ср. с аналогичными наст. тексту ситуациями у Гоголя («Майская ночь, или Утопленница»; «Ночь перед Рождеством») — с характерной для Хармса инверсией.

308. Собрание произведений. Кн. 4.

Ср. с 307 — рассматриваем оба текста как самостоятельные парафразы, а не варианты.

309. Избранное.

На обороте автографа записаны два текста:

<1> — перечеркнут:

Двух слов запомнить не могуТакая память!Такую памятьНе пожелал бы я врагу

<2>

Сижу опять на веранде и смотрю на деревья, но уже нет в душе той робости, которая была несколько лет тому назад. Моя душа слишком загрязнена. Лень и вялость наполнили душу мою. Не хочу даже больше писать об этом.

Я. Друскин охарактеризовал наст. текст как «классическое описание одной из форм игнавии». Со свойственным Друскину уклонением от односложных и категорических определений своих философских категорий он не дал игнавии абсолютного определения, но в разных случаях по-иному характеризовал ее. Приведем одну из формулировок Друскина: «Игнавия мое видение без меня, видящего, мое видение, ничего не видящее, никем не видимое, затерявшееся в абсолютной пустоте» (Друскин. 1988. С. 72, 45).

310. Собрание произведений. Кн. 4.

Под текстом помета Хармса: «Это экзерсис. Рифмоплётство».

Мысль твоя течёт обратно — апокалиптический образ.

311. Собрание произведений. Кн. 4.

Наст. текст должен осмысляться в контексте произведений Хармса 1937 г., насыщенных мотивами прерывистости (драматичности) времени, невозможности обрести «плавность», непрерывность, «равновесие».

312. Собрание произведений. Кн. 4.

313. Собрание произведений. Кн. 4.

314. Собрание произведений. Кн. 4.

315. Время и мы. 1980. № 53.

Первоначальный вариант последней реплики Селлея (зачеркнут):

Ты судишь Глоб о людях ложноНе думать просто невозможноМы нашей мыслью с миром связаныИ значит думать мы обязаны

Текст отражает те антиномии, которые определяли состояние Хармса в 1937 г.

316. Полное собрание сочинений. Т. 1.

Варианты начала:

<1>День рожденья, день прекрасный,Лучше всех прекрасных дней<2>Наши деды жили долго<3>Наши деды дали детям<4>Наши деды в нашем домежили долго как будыСлева от текста записано:Человек не любит смертиНенавидет спать в гробуИ на дрогахНе приятно никому.

Деды были инженеры // Своих задумчивых и гордых лиц — возможно, парафраз слов из речи А. Жданова на I съезде советских писателей 17 августа 1934 г., которые стали пропагандистским клише.

атташе — посланник (фр.).

317. Вопросы литературы. 1987. № 8.

318. Минувшее.

Еще один вариант взаимосвязанных у Хармса мотивов воды и колеса.

Своеобразное оформление текста — нумерация фрагментов и кружок вокруг номера — Хармс мог видеть, изучая памятники древнеегипетской письменности.

319. Новый мир. 1988. № 4.

320. Собрание произведений. Кн. 4.

и Марина со мною — см. примеч. к 272.

321. Собрание произведений. Кн. 4.

Судя по заглавию, должно быть отнесено к «Упражнениям в классических размерах» (см. примеч. к 260).

322. Полное собрание сочинений. Т. 1.

Перейти на страницу:

Все книги серии Хармс, Даниил. Собрание сочинений в 3 томах

Том 1. Полет в небеса
Том 1. Полет в небеса

Кто он, загадочный Даниил Хармс, — наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писал Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть — ничего подобного ни в России, ни за рубежом не было, нет и вряд ли когда-нибудь будет…В первый том настоящего Собрания сочинений Даниила Хармса включены стихотворения, переводы и драматические произведения.Составление, вступительная статья и примечания Валерия СажинаТексты публикуются в соответствии с авторской орфографией и пунктуацией.Ранее настоящий том выходил под названием «Авиация превращений».

Даниил Иванович Хармс

Классическая проза ХX века
Том 3. Из дома вышел человек
Том 3. Из дома вышел человек

Кто он, загадочный Даниил Хармс, — наивный гений, мастер эпатажа или лукавый мистификатор, тщательно скрывавший свою, как писан Маршак, «классическую основу»? Хармса, как одного из самых неординарных и парадоксальных писателей XX столетия, читают и изучают в России и за рубежом, однако и по сей день его работы остаются в числе самых удивительных загадок русской литературы. Бесспорным остается необыкновенный талант автора, а также его удивительная непохожесть — ничего подобного ни в России, ни за рубежом не было, нет и вряд ли когда-нибудь будет…В третий том Собрания сочинений включены детские стихи, проза и драматические произведения Даниила Хармса. Составление, вступительная статья и примечания Валерия Сажина.Ранее настоящий том выходил под названием «Тигр на улице».

Даниил Иванович Хармс

Драматургия

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века