Том 14. Звезда надзвездная

Шакал сейчас же в конюшню: корову к кобыле.

А как судья заснул, шакал назад: корову сожрал, а кобылу коровой помазал.

И залег.

И спал ночь хорошо, а наутро – в слезы.

– В чем дело?

– Ваша кобыла мою корову съела!

– Что вы говорите: кобыла – корову?

– А посмотрите: у кобылы на губах коровья кровь.

Судья в конюшню: на кобыле коровья кровь – кобыла съела корову.

– Я вам другую дам.

– А что мне другая? Мне дайте мою корову.

– Откуда же я вам ее возьму, из кобылы что ли? Я вам две, три коровы.

– Не желаю. Или мою корову или ту самую кобылу.

Судья отдал шакалу кобылу.

* * *

Идет шакал, ведет кобылу.

Навстречу несут покойника.

– Что это вы, товарищи, несете?

– Что ты, дурак, не видишь: чай покойника! Старушенция померла, тащим на кладбище.

– А давайте меняться: вы мне бабку – я вам кобылу. Подумали, подумали: ловко ли?

– Ну, бери, давай кобылу.

Шакал взвалил себе старуху на плечи и пошел.

А те повели шакалью кобылу, не шакалью – самого судьи: добрая кобыла!

* * *

К вечеру шакал пришел в деревню.

Идет по деревне, а там пир горой: свадьбу играют.

Увидали шакала, просят остаться.

Поблагодарил шакал: он не прочь.

– Мать у меня старуха хворая, натрудилась в дороге. Надо за ней присмотреть. Могу я ее положить с новобрачной?

Отец женихов согласен.

– Конечно! Ночью молодая за ней посмотрит.

И повел шакала в комнату невесты, показал кровать.

Шакал уложил старуху. А когда остался один, ножичком ей шею и подрезал. Прикрыл одеялом. Будто старуха заснула.

И вышел.

* * *

И гуляет шакал ночь на пиру: и пил, и ел, и плясал. Веселей не сыскать, всех за пояс заткнет, фокусник. Очень всем понравился шакал.

А наутро идет к отцу, воет.

– Что случилось?

– Ой, посмотри-ка, молодая что сделала? Ночью зарезала мою мать!

– Где? когда? – испугался отец.

– Мать – ночью.

Отец к молодой: а там старуха – шея надрезана – мертвая.

Еще больше испугался отец:

– Не знаю, что и делать.

– А отдай мне молодую! Или я пойду и донесу.

А старику это на руку:

«Ведь этак и сына б могла зарезать!»

И отдали шакалу молодую.

Шакал ее в мешок. Мешок на плечи.

– Бабку-то похороните!

Да и был таков.

* * *

Идет шакал, несет мешок.

Много прошел. Жарко и устал.

А проходил мимо усадьбы. Не передохнуть ли?

Видит, хозяин у ворот стоит.

– Разрешите? Я тут на скамеечке.

– Отчего ж, отдохни.

Шакал сбросил мешок с плеч. Присел.

– Испить бы водицы?

– А иди во двор, там колодец. Пей на здоровье.

Шакал во двор к колодцу.

И как пошел шакал к колодцу, молодая-то в мешке и зашевелилась – и надо ж такому случиться, занес ее шакал на родной двор! – узнала отца по голосу и просит освободить ее.

Отец развязал мешок – а и вправду, дочь!

– Скорее наполните мешок, а то шакал вернется!

А сама бежать.

Кликнули двух здоровущих собак да в мешок. Завязали в мешок, поставили на место.

А шакал всласть напился, бежит.

– Спасибо!

Подхватил мешок на плечи и в путь.

И так ему легко.

И уж тяжелый мешок как перышко.

* * *

По дороге холм.

Поднялся на холм, положил мешок.

И уж больше не мог – запел шакал: пел шакал, какой он шакал, не простой: из занозы вылупил яйцо, из яйца – курицу, из курицы – козу, из козы – корову, из коровы – кобылу, из кобылы – мертвую бабку, из бабки – молодую жену.

Да за мешок – развязал.

А из мешка как скокнут – собаки.

Забыл шакал, что и пел – только пятки сверкнули.

Вот тебе и молодая жена!

6. Ловушка

– Ну, ладно ж! один раз вам удалось меня обмануть, а уж больше – дудки!

Шакал пришел к пастуху:

– Я, ушен, тысячу раз могу провести тебя, а ты – попробуй!

И вспрыгнул на ягненка.

Пастух увидал да скорее к ягненку: освободить от шакала.

А шакал взял да в ухо ягненку как прыснет, да бежать.

А ведь это такое, тянее магнита – как слепой, побежал ягненок за шакалом.

Шакал в лес – и ягненок в лес.

Тут в лесу шакал с ним и управился.

И потащил себе на обед.

* * *

Видит пастух, шакал утек и ягненка заманил, ну постой же! взял да овцу клеем и вымазал – самым крепким, что и железо клеит – весь зад, и пустил, как мушеловку: шакал придет, будет ему угощение!

А шакал отобедал и в стадо.

Осмотрелся.

Да ту самую клейкую овцу и наметил – да прямо ей на спину.

И прилип.

Так брюхом прилип – не отдерешься.

А овца перепугалась – еще бы, шакал залез! – да со всех ног домой, а за ней и все стадо.

Пришел пастух.

Видит: шакал на овце.

Да долго не раздумывая, сграбастал шакала, стащил с овцы и давай лупить.

А шакал – дело испытанное! – сейчас же и подох.

– У! сукин сын! – пастух шваркнул шакала в угол.

А наутро, когда пастух отворил дверь, чтобы выпустить стадо, шакал поднялся, как ни в чем ни бывало, и выпрыгнул за дверь.

– Что, – крикнул пастуху, – говорил? нет, меня, брат, не проведешь! А у тебя я и еще кое-чем поживусь.

– Погоди, хвастун! дай только снежку, зима придет, я тебя вздрючу!

* * *

Пришла зима.

Пастуховы ребятишки поставили каменную ловушку, камнем которая бьет, капкан такой.

Пронюхал шакал и тут же под ловушкой устроил себе прятку.

Попадет ли птица или какой зверек – шакал сейчас же через дырку из своей прятки и из-под камня добычу забрал.

Так шакал и пробавлялся.

А ребятишкам никакой добычи не попадало.

Рассказали они отцу, осмотрел пастух ловушку.