Том 14. Звезда надзвездная

– Дай нам бессмертие!

* * *

И повелел властелин, зная страсти человеческой души – корысть, зависть, сластолюбие – повелел рабам-челядинцам и юношам и девам и всем женам своим и гудцам и свирцам и скоморохам выйти на пиршество, стать круг престола со слонами, конями, верблюдами и крокодилами.

И пир загорелся огнями и кликами.

И резче всякого клика и человеческого и звериного клич самого властелина к убогим и нищим:

– Все это – ваше! Даю вам!

– Дай нам бессмертие – был ответ.

* * *

И тогда по повелению властелина воздвигнут был великий жертвенник: несметные дары от моря, гор и лесов возжены были в честь пирующих.

И юноши и девы, как богов, славили убогих и нищих и, хваля, кланялись убогим и нищим, как царям – земным богам.

Но яд человеческого призрачного счастья – слава и почесть – не отравили душу убогих и нищих.

———

– Дай нам бессмертие! – и в третий раз сказали они, как один.

– Да я же сам смертен! – воскликнул властелин и стал, как столп.

И тихость нечаема, как тьма внезапная, покрыла клики и песни и гвар и плеск.

——— так зачем же ты грабишь и воюешь, порабощаешь народы, смертью казнишь, гоняешься за славой и клевещешь, собираешь богатство, обманываешь и обольщаешь – сколько беды пошло в мир, сколько слез! – и насилию твоему нет конца! И куда хочешь понести награбленное или где хочешь скрыть свои богатства? Не один ли пойдешь в землю?

– Если оставлю поступать так, – гордо ответил властелин, – то и все останется творимое на земле: замрет всякая жизнь!

Они же сказали ему:

– Добру не поведено остановиться, ибо добро от света поведено. А злое – от тьмы есть. Зло и ложь достоит огнем сжечь или сам гореть будешь.

И убогие и нищие покинули пир.

Древняя злоба *

Старец, великий в добродетелях и прозорливый, побеждая бесовские искушения и ни во что уж ставя их коварства, дошел до совершенного бесстрастия, обожился духом и чувственно видел и ангелов и бесов и все дела их над человеком.

Видел старец ангелов, видел и бесов.

И не только шапочно знал он всех бесов, но и каждого поименно. И, крепкий в терпении, без страха досаждал им и смеялся над ними, а то и горько пошутит, поминая им небесное низвержение и будущую в огне муку.

– Доиграетесь, – скажет, – несчастные, подпалят вам ужотко хвост!

И бесы, хваля друг другу старца, почитали старца. И уж приходили к нему не искушения ради, а из удивления. И кланялись ему:

явится в час ночного правила одноногий какой – есть об одной ноге бесы такие, а рыщут так быстро, как мотоциклетка! – прикроется ногой с головкой и стоит в уголку смирно, пока не попадется на глаза старцу, а попался, – поклонится и пойдет.

Вот был какой великий старец!

На сходбище бесовском зашел как-то разговор у бесов о небесных тайнах.

И один бес спросил другого беса:

– А что, товарищ, если кто из нас покается: примет Бог его покаяние или не примет?

– А кто ж его знает! – ответил бес, – это никому неизвестно. Зерефер же бес, слыша речь бесов, вступил в разговор.

– А знаете, товарищи, – сказал Зерефер, – я пойду к старцу и искушу его об этом.

А был Зерефер сам велик от бесов и был уверен в себе и не знал страха.

– Иди, – сказали бесы, – только трудное это дело, будь осторожен, старец прозорливый, лукавство твое живо увидит и не захочет вопрошать об этом Бога.

Зерефер преобразился в человека.

И солдатом в щегольском френче вышел от бесов к старцу.

* * *

В тот день много было приходящих к старцу – много пришлось старцу принять и беды и горя и глупости. И после вечерних молитв, когда наедине в своей келье размышлял старец о делах человеческих –

в келью постучали.

Старец окликнул –

и поднялся к двери.

———

Солдат, переступив порог кельи, с плачем упал к ногам старца – и плач его был так горек и отчаяние так смертельно, что и самое крепкое человеческое сердце не могло не вздрогнуть от таких тяжких слез.

– Что такое? О чем ты так плачешь? – растроганный плачем спросил старец.

– Не человек я! – отвечал солдат, – а сам дьявол! – мои преступления ужасны!

– Чего же ты хочешь? Я все сделаю для тебя, брат мой!

Плач надрывал сердце, смирение человека, в покаянии ровнявшего себя с самим дьяволом, открывало сердце.

– Лишь об одном – одно хочу просить тебя, – сказал солдат, – ты помолись и пусть объявится тебе: примет ли Бог покаяние от дьявола? Если примет от дьявола, то и от меня примет: дела мои – дела дьявола.

– Хорошо, будет так, как просишь, – сказал старец, – поутру приходи, и я тебе скажу, что повелит мне Бог.

* * *

Старец стал на молитву и, воздев руки свои к Богу, много молил, да откроется ему

примет ли Бог покаяние от дьявола?

———

И вдруг как молонья предстал ангел:

– Что ты все молишь о бесе? – сказал ангел, – или спятил? ведь это ж бес, искушая, приходил к тебе.

Старец закручинился:

знал он всех бесов и с одного взгляда каждого видел, и вот скрыл от него Бог умысел бесовский.

———