Том 15 (XVII век)

ПОВЕСТЬ ЗЕЛО ПОЛЕЗНА, ВЫПИСАНА ОТ ДРЕВНИХЪ ЛЕТОПИСЦОВЪ, ИЗ РИМСКИХ КРОННИКОВЪ, КОЯ ЦАРИЦА, МОЛЯСЯ ПРЕСВЯТЫЯ БОГОРОДИЦЫ, СПАСЕНА БЫСТЬ ОТ СМЕРТИ

Бысть в палестинскихъ странахъ[1420], в некоемъ граде велице царь, благочестивъ и славенъ зело, имея у себя матерь, поимъ себе жену, благочестиву и добронравну, бяше бо образомъ лепа, и велми любляше ю, живяста оба вкупе, во страсе Божии по закону. Мати же царева завиствуя на царицу, невестку свою, яко любитъ ея царь и за добродетель ея почитаема бе от всехъ, и не любяше ея, и мысляше всегда во уме своемъ на ню пакость навести, и печашеся о томъ всегда.

По временехъ же некоихъ благочестивая та царица роди чадъ своихъ, два сына-близнеца. Царь же о семъ радостенъ бысть, рождения ради чадъ своихъ, и востав, иде в церковь Божию с велможи своими, и нача молебная совершати Господеви о благополучении своемъ и о здравии чадъ своихъ, и моляше Бога, и благодаряше его с радостию. Мати же царева обрете тогда подобно время злобе своей и научениемъ вражиимъ нача смышляти, да наведетъ на царицу пагубу. Призва к себе от царевы полаты мужа некоего, доброродна теломъ, и рече ему с ласканиемъ: «Сотвори ныне повеленное мною, и азъ ти честь воздамъ велию и сподоблю тя велика сана, токмо сохрани мною заповеданная крепъце». Он же рече: «Что есть, госпоже-царице, хотение твое?» Она же рече ему: «Иди ныне в полату к царицы, идеже почиваетъ, и возлязи с нею на одре». Он же рече: «Не могу сего не токмо сотворити, но ни помыслити на такое злое дело, аще царь увестъ, что будетъ? Всяко убиетъ мя». Она же рече: «Не бойся, токмо послушай, азъ тя избавлю от руки царевы, и не сотворитъ ти ничтоже зла, веси бо, яко мощно ми есть. Послушай, сотвори волю мою, не веси, чимъ тя прославлю и почту». Он же велми отрицашеся, не хотя сотворити такова зла дела. Она же, злая ехидна, велми нудяше мужа того и прещаще[1421] ему смертию, аще не сотворитъ тако, и многими муками прещаще ему. Он же отрицашеся и убоялся, немогий ея прещения преслушати, давъ ей слово тако сотворити.

Она же, востав скоро, и веде его в полату ко царицы, предстоящимъ же девамъ повеле отступити и заповеда имъ, да ничтоже глаголютъ о приходе ея, прещаще им смертию. И откры завесу, идеже царица опочиваше, по рождении младенцовъ спяше бо крепце, от истомления и от напоения не чуяше прихода ихъ. Мати же царева повеле ему возлещи на одръ без гащь[1422], он же, послушавъ злыя тоя и лукавыя змии-матере царевы, по повелению ея возлеже на одръ к царицы безъ гащь. Царицы же ничтоже о семъ ведущу и не разуме злохитрства свекры своея крепкаго ради сна.

Лукавая же ехидна и злокозненная змия в то время изыде от царицы ис полаты и скоро иде в церковь не по обычаю, якоже достоитъ. И пришедъ в церковь, необычно возгласи сыну своему царю: «Что тако радуешися и веселишися о рождении чадъ своихъ и молебная соверъшаеши, а не веси того, что твоя лукавая и льстивая прелюбодеица-царица ныне творитъ? Возлежитъ бо на одре с рабомъ твоимъ и прелюбодействуетъ, якоже обычей прежде. И тыя младенцы рожденныя не твоего зачатия есть, но от оного мужа, любимица ея, иже с нею на одре веселится, и подобятся бо ему. А она льститъ тебе по вся дни своими словесы и ласканьми. Ты же, убо простоуменъ, мнишы ю верну быти къ тебе и любезну, мене же, матерь свою, презираеши и не емлеши веры рождьшей тя. Аще хощещи правду ея и мой глаголъ истинно уведати, иди скоро в ложьницу и виждь лукавыя твоея жены злое действо, како тебе ругается и державе твоей на лице льститъ и ласкаетъ, аки верна показуется, тиха, яко благонравна, а по злодеянию своему не токмо быти с тобою во царствии твоемъ, но ни жити с тобою достойна». Царь же, слышавъ сия словеса от матере своея, ужасенъ быв о возвещении. И не дождався конца молебнаго пения, скоро пойде из церкви со ближними своими к царицы своей в полату. И пришед внезапу, и виде у нея раба своего ближняго, лежаща на одре без гащъ, наполнився ярости и удари его мечемъ в сердце, прободе. Раб же той велми возреве и умре. Царицу свою повеле воврещи в темницу и с чады ея, ничтоже ей о томъ ведущу. И много время пребысть в темнице, блюдома и с чады своими твердыми стражи по повелению цареву и питаема нужною[1423] пищею. Царь же от полаты изыде, во мнозе печали и страсе быв, в недоумении, срама ради. И размышляя в себе: «Что есть се, и како горкое сие изменение сотворися?» И много сетуя о томъ.