Том 3

Если натуралист казался рассеянным чудаком и безус¬ ловно мирным человеком, то вновь прибывший был с виду силен, а по выправке и посту¬ ни нетрудно было признать в нем военного. На голове он носил синюю суконную шапочку военного образца, украшенную замусо¬ ленной золотою кистью и почти тонувшую в копне курчавых, черных как смоль волос. Вокруг шеи была небрежно обмотана полоска черного шелка. Тело облегала темно-зеленая охот¬ ничья блуза с желтой бахромой и позументом, какие можно бы¬ ло иногда увидеть на солдатах пограничных войск. Из-под блузы, однако, выглядывали воротник и лацканы куртки то¬ го же синего добротного сукна, что и шапка. На ногах у незна¬ комца были длинные, оленьей кожи гетры и простые ин¬ дейские мокасины. Прямой и грозный, с богатой отделкой кинжал был заткнут за шелковый, вязаный красный кушак; второй пояс или, точнее, сыромятный ремень нес пару совсем маленьких пистолетов в изящных кобу¬ рах. А за плечом висело короткое, тяжелое военное ружье; сумка для пуль и рог для пороха занимали свое обычное место —под левой и правой руками. На спине у него был ранец, помеченный всем известными инициалами, из- за которых позже правительство Соединенных Штатов стали в шутку именовать дядей Сэмом1. — Я не враг,— сказал незнакомец, слишком привыч¬ ный к виду оружия, чтобы испугаться нелепой воинствен¬ ной позы, какую счел нужным принять доктор Бат¬ циус.— Я пришел как друг; как человек, чьи цели и наме¬ рения не помешают вашим. 1 Соединенные Штаты — United States, или в сокраще¬ нии U. S, что и расшифровывалось в шутку как «Uncle Sam» — то есть «дядя Сэм». 115

— Слушай, приятель,— резко сказал Поль Хонер,— сумеешь ты выследить пчелу от этого открытого места до се лесного улья, может быть, в двенадцати милях и больше? — За такою птицей, как пчела, у меня еще не было нужды гоняться,—- рассмеялся незнакомец,— хотя и я в свое время был в некотором роде птицеловом. — Так я и подумал! — воскликнул Поль и дружески протянул руку с истинной свободой обращения, по кото¬ рой сразу узнаешь американца из пограничной полосы.— Значит, пожмем друг другу лапы! Делить нам с тобою не¬ чего, раз ты не ищешь меда. А теперь, если найдется у тебя в животе пустой уголок и если ты умеешь глотать росу, когда она каплет прямо в рот, так вот перед тобой лежит недурной кусок. Отведай, приятель, и если, отве¬ дав, ты не скажешь, что это самый вкусный обед, какой ты едал со времени... Скажи-ка, ты давно из поселений? — Уже много недель, и, боюсь, назад попаду не так-то скоро. Во всяком случае, я принимаю приглашение, по¬ тому что пощусь со вчерашнего дня; к тому же я знаю, как хорош бизоний горб, и от такой еды не откажусь. — Ага, тебе это блюдо знакомо! Значит, ты оценил его раньше меня, хотя сейчас, полагаю, я тебя нагнал. Я был бы счастливейшим парнем на весь край от Кентукки до Скалистых гор, когда б имел уютную хижину поближе к старому лесу, где полно дуплистых деревьев, да каждый день вот такой горбок, да охапку свежей соломы для ульев, да крошку Эл... — Крошку чего? — спросил пришелец; откровенность и общительность бортника казались ему забавными. — А уж это никого, кроме меня, не касается,— отве¬ тил Поль и занялся кремнем своего ружья, беспечно на¬ свистывая мелодию, широко известную на берегах Мисси¬ сипи. Пока шел этот разговор, пришелец подсел к бизоньему горбу и уже успел произвести решительное вторжение в то, что от него оставалось. Между тем доктор Батциус наблюдал за сей операцией с настороженностью куда бо¬ лее удивительной, чем радушие, проявленное простосер¬ дечным Полем. Однако беспокойство натуралиста или, вернее, его опа¬ сения были порождены причинами совсем другого рода, нежели дружеская доверчивость бортника. Его поразило, 116