спотыкалась бы, как / спотыкалась, как
Здесь мы видим, что образ рождается через слагаемость. /
лицо звука, лицо движения / лицо звука и лицо движения
скакаше / скакав
наш Боян / Боян
плоды дум и образов. / *[6]
плоды [мысли] дум, иптицы-слова, выклевывал семя из их сердца, приобщаются свету неоткрытых стран и [оп >] [пре >] золотой пылью от листвы на крыльях освещают с пением дорогу к раю затерявшейся во мраке земле.
именем Стрибога или Борея в мифологиях земного шара / именем Стрибога в нашей мифологии
Это тот же образ, который родит алфавит / Это тот же алфавит, только не з >
ощупывающего на коленях /
Опершись на руки и устремив на землю глаза, он как бы читает знаки существа ее. / Руки его [вытянуты] вытянуты, а голова с созерцательными глазами смотрит как бы за землю
ощупывание этим человеком / человека, кото<рый?>
Движение / Руки
Знак сидения на коленях означает то, что /
Поднятые руки рисуют /
Прочитав / Прочитав, что есть
и поэтому, определяя себя / и поэтому человек
или ощупывая / или выражаясь та >
невольно / невольно, вероятно, по памяти завязи крови
идет с / идет от
от осознания в мире сущности / от осознания своей сущности
подымается с колен / выпря<мляется>
Эта буква рисует / Эта буква сос<тоит>
опустившего / опустившим
самопознания / о Познани<и?>
Линии, идущие от средины туловища буквы, есть не что иное, как занесенная для шага правая нога и подпирающая корпус левая /
еще окончательно себя не нашел. /
с скарбом / с коробом
на вечную дорогу / на какой-то
Если таким образом мы могли бы разобрать всю творческо-мыслительную значность, то мы /
сочетаются / бранно сочетаются
в спайке /
скрыта печаль земли по браке с небом / скрыт брак земли с небом
тайна, самая многозначная и тончайшая тайна той хижины / тайна, многозначная и тончайшая тайна рождения
на князьках / над входо<м>
правдивою тропинкой / *правдивою дорогой
каждый шаг словесного образа делается / все делается
не знает этой завязи /
Звериные крикуны / Крик<уны>
третичный период / ид<иотический> период
городской массы / массы
подменили / вытеснил чуть ли не на четыре века
рисовой пудрой на выпитых щеках столичных проституток. /
Единственным расточительным и неряшливым, но все же /
была полуразбитая отхожим промыслом и заводами деревня / была дер<евня>
Мы не будем скрывать, что этот мир крестьянской жизни, который / Этот мир крестьянской жизни, [котор<ый?>] в которой
посещаем / посетили
наши глаза застали, увы, вместе с расцветом на одре смерти /
хоть струйку / стру<йку>
Сборник популярных бардовских, народных и эстрадных песен разных лет.
Василий Иванович Лебедев-Кумач , Дмитрий Николаевич Садовников , коллектив авторов , Константин Николаевич Подревский , Редьярд Джозеф Киплинг
Поэзия / Песенная поэзия / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Частушки, прибаутки, потешки