Том 7. Изборник. Рукописные книги

Если замолкнет хотя на минуту
  Милая песня моя,
Я погружаюся в сонную смуту,
  Горек мне бред бытия.

Стонет душа, как в аду Евридика.

  Где же ты, где же, Орфей?
Сумрачна Лета, и каркает дико
  Ворон зловещий над ней.

Всё отгорело. Не надо, не надо

  Жизни и страсти земной!
Есть Евридике одна лишь отрада,
  Жаждет услады одной.

Стройный напев, вдохновенные звуки

  Только услышит она, –
Пляшет, подъемля смятенные руки,
  Радостью упоена.

Вновь пробуждается юная сила

  Жить, ликовать и любить,
Солнце дневное, ночные светила
  С равным восторгом хвалить,

Знать, что вовеки светла и нетленна

  Сладкая прелесть любви.
С песнею жизнь и легка и блаженна.
  Песня, ликуй и живи!

Милая песня любви и свободы,

  Песня цветущих полей,
Пей на меня твои ясные воды,
  Лепетом звучным лелей!

«Я испытал превратности судеб…»

Я испытал превратности судеб,
И видел много на земном просторе,
  Трудом я добывал свой хлеб,
  И весел был, и мыкал горе.

На милой, мной изведанной земле

Уже ничто теперь меня не держит,
  И пусть таящийся во мгле
  Меня стремительно повержет.

Но есть одно, чему всегда я рад

И с чем всегда бываю светло-молод, –
  Мой труд. Иных земных наград
  Не жду за здешний дикий холод.

Когда меня у входа в Парадиз

Суровый Пётр, гремя ключами, спросит:
  «Что сделал ты?» – меня он вниз
  Железным посохом не сбросит.

Скажу: «Слагал романы и стихи,

И утешал, но и вводил в соблазны,
  И вообще мои грехи,
  Апостол Пётр, многообразны.

Но я – поэт». – И улыбнётся он,

И разорвёт грехов рукописанье.
  И смело в рай войду, прощён,
  Внимать святое ликованье,

Не затеряется и голос мой

В хваленьях ангельских, горящих ясно.
  Земля была моей тюрьмой,
  Но здесь я прожил не напрасно.

Горячий дух земных моих отрав,

Неведомых чистейшим серафимам,
  В благоуханье райских трав
  Вольётся благовонным дымом.

Кануны

«Тяжёлыми одеждами…»

Тяжёлыми одеждами
Закрыв мечту мою,
Хочу я жить надеждами,
О счастии пою.

Во дни святого счастия

Возникнет над землёй
Великого безвластия
Согласный, вечный строй.

Не будет ни царящего,

Надменного меча,
Ни мстящего, разящего
Безжалостно бича.

В пыли не зашевелится

Вопрос жестокий: чьё?
И в сердце не прицелится
Безумное ружьё.

Поверженными знаками

Потешится шутя
В полях, шумящих злаками,
Весёлое дитя.

«День безумный, день кровавый…»