Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

От девятое же годины того дни паки безверный повеле бити град возле разрушеного места изо многых пушек и пищалей. И навадивше пушку болшую, удариша в башту, тако въ другие, и в третьи, и разбиша башту, и тако проиде той день. Ночи же наставши, Зустунеа паки съ всею дружиною и фряги все начаша башту съзидати. Христьянское же согрешенье не возхоте се, но, прилетев ис пушки, ядро каменное на излете и удари Зустунеа по персем и разрази ему перси. И паде на землю, едва его отольяша и отнесоша и́ в дом его. Боляре же и вси людие и фрягове, иже беша с ним, растааху и не ведааху, что сотворити. Се же бысть изволением Божиим на конечную погибель граду, понеже полое оно место он храняше великою силою и мужеством, храбръ бо бе, и мудръ, и ратному делу преискушен. Егда же сказаша цесарю, абие распадесе крепостию и истаяше мыслию, и скоро поиде к нему, такоже и патриархъ и вси велможи и врачеве, утешающе его, хотяху бо, аще бы мощно было, душа своа вдунути в него. Обьяше бо их скорбь и печаль велиа о нем, занеже братом его имеяше цесарь многыя ради веры его и бодрости. Врачеве же чрес всю ону нощь тружахуся о поможении его и едва исправиша ему грудь, вшибленое место от удара. И абие отдохнул отъ болезни. И даша ему мало брашна и питие, и тако опочи той нощи.

Оставшей же дружине его у башты, съзидааху башту, но не успеша ничтоже. Зустунея же пакы повеле себя нести тамо и начат делати башту съ усердием великим. Но дню уже преспевшу, егда видеша туркы башту делающих, вскоре пустиша на них изо многых пушек и не даша им делати. Онем же постранившимся от пушек, вскоре наскачиша множество туркъ на полое место, такоже и греки против, и бысть брань велиа. Флабурар же некый со многыми срачины яростне нападе на греки, в нихже бяху 5 страшных возрастом и взором, и бьяху гражан нещадно. Такоже из града протостратор[71] и сынъ его Андрей со многими людми поскориша на турки, и бысть сеча ужасна. Видевша же съ стены три братеники пять мужей онехъ срачин, бьюще тако силне гражан, скачиша съ стены, нападоша на них и сечахуся с ними люте, яко удивитися турком и не деяти их, чающе убиеным быти от них. И убиша гражане дву срачин. Тако, въскричав, нападоша на них множество туркъ, онем же, обраняющеся от них, уидоша в град. Бяху же трие ты инафтыи[72]: един гречин, а другый угрин, а третий арбонаш, О полом же месте сеча не преста, но паче растяше, турком бо в велицей силе приступлше, сечахуся и погоняху гражан сурово. Стратиги же и велможи вкупе съ Зустунеем мужествоваху крепко, и падоша множество людий от обоих странъ. Но еже Богъ изволи, тому не преити: прилетевшу убо склопу,[73] и удари Зустунеа и срази ему десное плечо, и паде на землю аки мертвъ. И падоша над ним боляре его и людие, крыча и рыдая, и поношаше его прочь, тако и фрягове вси поидоша за ним.[74] Туркы же, слышав рыдание и смятение людцкаго, абие възкличав, напустиша всеми полкы и потопташа гражан и въгнаша их въ град, бья и сеча их. Видев же стратигы и вси гражане болма прибывающих туркъ, начаша бежати, и егда постигахут их нужею, возвращахуся и боряхуся с ними. И погыбель конечная уже бе постигла град, аще бы не поскорилъ цесарь со избранными своими. Царю же приспевшу, срете Зустунеа еще жива суща, и восплакася о немъ горко, и начаша возвращати фрягъ с молением и рыданием, и не послушаше его. И, пришед, поношаше своих о слабости их и немужестве, и абие возвращаше бегающих, а самъ нападе на туркы и, понюкнувъ своим, вниде в ратных, бьяше ихъ мечемъ по плещу и по ребром; аще и по коню ударить — падаху подъ ними, и не удрьжеваше бо мечь его ни збруи, ни конская сила. Туркы же искликахуся и другъ друга понюкаше на нь, сам же не смеяше. Оружия же, иже метаху на нь, якоже преди рекохомъ, вся суетно падаху и мимо его летающе, не улучахуть его, еще убо часу не преспевшу. Он же на нихъ возвращашеся, бежаху от него, и разлучахуся, и даяхуть ему путь. И тако прогнаша турковъ к полому месту, и сгустившимся ту множеству народу, побиша их гражане безчислено, закалаху бо их аки свиней, дондеже проидоша полое место, а иже бежаша на сторону по улицам — тамо побьени быша. И тако Божиим промыслом в той день избавися град: турки бо отъидоша от града, а гражане же падаху опочивати, и не бе тоя нощи ничесоже.