Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

Феодоръ же, яко услыша, дивляшеся, помышляше же, яко некий от велмож прииде къ святому молитвы ради, и посла в монастырь блаженаго Кириила, хотя известно уведети, кто суть бывшии в монастыри вчера и третиемъ дни. И якоже уведеша, яко никтоже есть бывъ множае недели в манастыри том, и възвестиша Феодору. Слышав же сиа, Феодоръ в чювство прииде и раскаася о съгрешении. Разуме бо святаго человека Божиа суща его быти, и яко Пречистая покрывает его от находящих золъ, и сего ради бояся, да не паче месть приимет от Бога, заеже такова мужа хотяше оскорбити. Темъже скоро течет къ святому, каяся съ слезами о съгрешениих и исповедуа ему бывшее: како послалъ бяше разбойникы на нь, и видение, иже видеша, прьвое и второе. Блаженый же Кириилъ утешивъ его, еже не стужитиси о сем, рекъ ему: «Веруй ми, чадо Феодоре, яко ничто ино не имею в жизни сей, разве ризы сие, яже на мне видиши, и мало книжиць».

Феодоръ же удивися простоте мужа и безъимению, паче же помощи Божии, бывшей на немъ. Отиде прочее в дом свой, глаголя: «Благодарю тя, Господи Человеколюбче, яко не остави мене грешнаго врагом уловлену быти и не попусти мне оскорбити твоего угодника!» Оттоле же предреченный Феодоръ стяжа велию веру къ святому, и не яко человека имяше его, но паче яко аггела Божиа.

Темъже егда хотяше къ святому ити благословениа ради, паче же празднику приходящу, тогда меташе мрежа в ловитву, глаголя: «Боже, во имя Твоего угодника Кирила даждь намъ ловъ», — веру бо имяше къ святому несуменну. Николиже без рыбъ не бяше: иногда осетръ или два уловивъ, къ блаженному приношаше. И тако многа времена творяше, и николиже къ святому тщама руками прихожаху.

Елмаже убо сим тако бывающимъ, и происхождааше слава повсюду о блаженнемъ Кирииле, и Кириилово имя, яко освящение некое, на всех языцехъ обношаашеся, и добродетель яко пръстом показоваше того, овем смирение мужа хвалящим, овем же еже въздръжателное и въ словесехъ полезное сказующим, овем же нищету и простоту другъ другу поведающим. Темже и мнози, мирьская презирающе, иноци бывааху.

Тогда же прииде и Игнатие некый, мужь съвръшенъ и великъ в добродетели, молчалных чинъ имуща. И толико жестоко житие проходааше, аще инъ никтоже таковых, яко и образъ по блаженем Кирииле всем быти братиамъ. Глаголет же ся о нем таково, яко по многом своем въздръжании и коленопреклонениих въ всех тридесяти летех пребысть не лежа на ребрех, но тако стоя просто мало сна вкушаше или мало приседе. Нищету же его, юже възлюби, нестяжателное — несть что глаголати. Иже в том чину много поживъ, къ Господу отиде.

И много отвсюду къ блаженому приходяще бяху, и в мале времени братии множае бывше.

Бяше же уставъ блаженаго Кириила: въ церкви никомуже съ инеми не беседовати, ни же вне изъ церкви исходити преже кончаниа, но всемъ комуждо въ своем уставленом чину и славословлениихъ пребывати. Тако и къ Еуангелию и святыхъ иконъ поклонению уставъ по старчеству съблюдаху, да не некое другое размешение будет в нихъ. Сам же блаженый Кириилъ николиже, въ церкви стоя, къ стене преклонися или без времене поседи, но нозе его бяху яко и столпие. Такоже и къ трапезе идуще, по старчеству месте исхожааху. На трапезе же, кождо ихъ по своих местехъ седяще, молчаху, и никогоже бяше слышати, но токмо четца единаго.

Братиам же всегда трои снеди бывааху, разве постныхъ дний, в нихже есть Аллилуйа.[277] Сам же блаженый от двоихъ снедей приимаше, и сиа тому не до сытости. Питие же его ино ничто же не бяше, разве единоа воды. Въстающе же от трапезы, отхождааху в келиа своя, молчаниемъ благодаряще Бога, не уклоняющеся на некиа беседы или, от трапезы идуще, ко иному некоему брату приходити, кроме великыя нужда.

Единою же случися некоему от ученикъ его, Мартиниану именемъ, от трапезы ити к некоему брату некиа ради потребы. Егоже видевъ святый къ иной келии уклоншася, призывает его к себе и въспросивъ его: «Камо идеши?» Он же рече, яко: «Нечто тамо до брата имех орудие и сего ради хотех ити къ нему». Святый же, яко поношая, ему глаголаше: «Тако ли съхраняеши чинъ манастырьскый? Не можеши ли ити прьвое в келию свою и длъжное молитвовати, таже, аще нужно ти бяше, къ брату ити?» Он же, яко осклабився, рече, яко: «Пришедшу ми в келию, ктому не могу изыти». Святый же рече ему: «Сице твори всегда: прьвое в келию иди, и келия всему научит тя».

Бяше же о семъ обычай таковъ яко: аще кто к некоему брату принесет грамоту или поминокъ, грамоту, не распечатавъ, приношааше къ святому, такоже и поминокъ. Такоже, аще кто хотяше вне послати от манастыря послание, не написати без отча повелениа никтоже не смеяше, послати.