Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

Съй убо Германъ, егоже выше помянухом, много лет пожи в манастыри том въ всякомъ послушании и целомудрии, яко и мноземъ, видевшим тогда безмерное смирение того и труды, дивитися и похвалити. Въ дне бо тружаяся бяше же, попечение имея о ловитве, молитва же его никогдаже изъ устъ не исхожааше, в нощи же въ бдениихъ и коленопреклонениихъ, въ церкви же на пении стоа, никакоже къ стене приклонися.

Имяше же духовную любовь к некоему Димитрею, ученику Христофорову,[285] иже последи бывшаго игумена тоя обители. Иже тъй Димитрей велико житие имяше по Бозе. В недугь же впадшу тому, часто прихождаше к нему духовный ему другъ Димитрие и посещая болезнь его. Но понеже времени пришедшу, и Герман мирно преходить къ Господу въ онъ некончаемый векъ. По преставлении же Германове времени некоему прешедшу, случися предреченному Димитрию в недугь телесный впасти. И тако ему недугомъ одръжиму, явися ему предреченный Германъ, глаголя: «Не скорби, брате Димитрие! По друземъ бо дни, еже есть понеделникъ, к нам преидеши». Тогда тъй Димитрие радости великыя исполнися посещениемъ любимаго ему и духовнаго брата Германа. Поведаше же тъй Димитрие иже ту прилучившимся братиамъ явление того духовнаго ему брата, блаженаго Германа. Пришедшу же дни тому, реченному Германом, и Димитрие с надеждею к Господу к вечным обителемъ преходит, память добродетелий своихъ труд оставил.

Ученикъ же блаженаго Христофор, о немже преже мало сего въспомянухомъ, имеаше брата по плоти Съсипатра именем. Сему убо Съсипатру случися в недугь великъ впасти. Братъ же его Христофоръ, видевъ брата изнемогающа, сжалиси и, шед, възвести преподобному Кирилу о брате, яко зело болить и хощеть уже умрети. Святый же, яко осклабився, рече: «Веруй ми, чадо Христофоре, яко ни единъ вас перъвие мене умрет. По моем же преставлении мнози от вас отидуть тамо съ мною», еже и бысть помале тако, якоже прорече святый. Тогда бо бяше смертоносие велие въ окрестных местех манастыря. В манастыри же тогда никтоже от братиа боле. Братъ же онъ Съсипатръ, аще и много поболе, но последи пременися от недуга и бысть здравъ.

ЧЮДО СВЯТАГО

Прииде же некый человекъ, живый в окрестных местех обители святаго, Павелъ именемъ, моляше святаго о человеце некоем, глаголя, яко: «Болезнь люту имат, но помолися о нем, яко да болезнь пременится». Святый же не токмо не послуша того Павла, но паче не повеле оному человеку болящему ни в манастырь принестися. И тако болящему вне манастыря лежащу, изъ устъ бо его и ноздрей кровавая пена течаше. Егоже видевъ, инъ человекъ, ужикъ си ему, любимъ святому, часто бо к нему прихождааше, зело о человеце сжалиси. И приходить къ святому, и възвещаеть о человеце, вкупе же и молит его, да помолится о нем. Преподобный же отвеща: «Веруй ми, чадо, яко та болезнь не от прилучая прииде ему, но заеже прелюбодействова сиа стражеть. Но аще обещается престати от греха, верую Богови и Пречистей Его Матери, яко исцелееть. Аще ли же не тако, и горшая сихъ постражеть». Шед же человекъ онъ, възвести Иакову — тако бо бяше имя его — глаголанная святымъ. И абие познавъ человекъ тъй свое съгрешение и паче устрашився, яже бо въ тме бывшая въ свете услыша. И якоже обещася, и, милосердовавъ святый, иде къ человеку болящему. Человекъ тъй съ слезами начат молити святаго и своа съгрешениа исповедати от сердца, иже и самому блаженому не утаено бяше. Темже святый помолився о нем. Прочее человекъ тъй здравъ бысть от болезни своея. Святый же епитемью[286] дасть ему еже о гресех. Дасть же человекъ тъй нечто елико по силе милостыню святому и манастырю. Святый же повеле братиам по силе молитвовати о немъ, яко да простить ему грех. И отиде же человекъ здравъ въ домъ свой, поя и славя Бога и Пречистую Его Матерь и святому Кирилу велие благодарение въздая, яко его ради исцеление получи не токмо в телесных, но и въ душевных.

Такова убо дарованиа святому даровашеся ради великаго его усръдиа и любве еже къ Богу, понеже Спасово есть слово глаголющее: «Просите и приимете»[287] и пакы: «Без мене не можете творити ничесоже».[288] Не бо единемъ учеником сиа глаголаше, но и всемъ верующим. Темже блаженый Кирилъ не некоем повелениемъ, но Христа призываниемъ и Пречистей Его Матери. Кирилово же бяше молитвеное токмо и человеколюбное страстей человечьскых. «Туне бо, — рече, — приасте, туне и дадите».[289]

И понеже убо блаженый Кирилъ виде себе от старости изнемогша, и различныя и чястыа болезни на нъ находящая и ничтоже ино възвестити могуще, разве смертный приход, помысли же написати благочестивому князю Андрею Димитриевичу последнее свое писание множайшаго ради потвержения общаго житиа. Много бо желаше и печашеся, да ничтоже не разорится общаго житиа, но елико при того животе, но паче множае и по смерти. «Умершу бо, — рече, — праведнику, оставить пекущагося». Написа писание, имущее сицевъ разумъ:

НАКАЗАНИЕ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО КИРИЛА ИЖЕ СУЩИМ БРАТИИ ВЪ ОБИТЕЛИ ПРЕСВЯТЫЯ БОГОРОДИЦА, ЧЕСТНАГО ЕЯ УСПЕНИА, СИРЕЧЬ ДУХОВНАЯ ГРАМОТА