Томъ четвертый. Скитанія

Одинъ представляетъ пляшущаго негра въ цилиндрѣ и съ разинутымъ ртомъ. Календарь помѣщается на его высунутомъ языкѣ. Дальше у чопорнаго проповѣдника календарь пристроился на пуговицахъ сюртука. Еще дальше раскрашенный видъ Чикаго во всю стѣну. Вывѣски зданій представляютъ рекламу, а окна обращены въ рамки для дней, недѣль и мѣсяцевъ. Я обратилъ вниманіе, что на каждомъ календарѣ тщательно отчеркнуты всѣ минувшіе дни.

— Это подарки моихъ друзей! — говоритъ Люцинда. — У меня еще много. Каждое утро, чей календарь отмѣчу, того и вспомню. Это мое любимое занятіе.

Наконецъ, мы откланялись. Въ рукахъ у меня два красивыхъ календаря, подаренныхъ хозяйкою на память. Я съ недоумѣніемъ думаю, зачѣмъ это болѣзненное и скучающее существо пустилось въ трудное полярное плаваніе?

Капитанъ Сетль немедленно даетъ объясненіе.

— Моя жена ревнива! — говоритъ онъ такимъ тономъ, какъ другіе говорятъ: моя жена блондинка или брюнетка.

— Что вы хотите, испанская кровь!.. Мать испанка, а отецъ изъ Нью-Гемпшира, моего отца двоюродный братъ… Ну, мы поженились, давно, лѣтъ съ двадцать… А теперь она больше не хочетъ отпускать меня одного…

Онъ дѣлаетъ хитрые глаза и ударяетъ меня по плечу.

— Вы шутникъ! — восклицаетъ онъ, хотя я не сказалъ ни слова. — Пойдемте, я вамъ дамъ кое-чего попробовать.

Американское «кое-что» какъ мнѣ извѣстно по горькому опыту, есть наливка, или настойка, такая крѣпкая, что съ перваго глотка глаза на лобъ лѣзутъ. Но напрасно я отнѣкиваюсь. Сетль неумолимъ, ибо ему хочется выпить, а сдѣлать это безъ повода неловко. Но благосклонная судьба выручаетъ меня.

На палубѣ слышится возня и шарканье бѣгущихъ ногъ.

— Китъ, китъ!.. — кричатъ голоса на англійскомъ, эскимосскомъ и русскомъ языкахъ. Мы опрометью выскакиваемъ на палубу. Загадочный соотечественникъ вылѣзъ изъ бочки и взлѣзъ на верхушку мачты.

Я могу разобрать, что онъ высокъ, сильно сложенъ и, должно быть, еще не старъ. На немъ короткій плисовый сюртукъ, и шея его повязана алымъ платкомъ. Онъ прикрылъ глаза рукой и напряженно смотритъ впередъ. Мы тоже смотримъ, но ничего не видимъ. Онъ дѣлаетъ жестъ рукой. На горизонтѣ взметнулось что-то тонкое и свѣтлое и тотчасъ опять скрылось. Это фонтанъ воды, пущенный изъ китовыхъ дыхалъ. Лихорадочная дѣятельность усиливается. Котелъ разводитъ пары, и густой дымъ такъ и валитъ изъ трубы.

— Скорѣе! — кричитъ капитанъ Сетль, неизвѣстно кому, кажется, этой самой трубѣ, изрыгающей дымъ. Пароходъ готовъ къ отходу. Туземцы съ обоихъ бортовъ падаютъ въ лодки, какъ мѣшки. Уйти съ китоловомъ въ открытое море совсѣмъ не шутка, можно вмѣсто Имтуна попасть въ Портъ св. Михаила на американской сторонѣ.

Мы тоже уходимъ, даже не попрощавшись, ибо и Сетль и Мельтингъ куда-то исчезли… Черезъ пять минутъ пароходъ полнымъ ходомъ отправляется въ открытое море на поиски цѣнной добычи. Труба дымитъ; отъ носа бѣгутъ двѣ тонкія волны, за винтомъ остается глубокій, какъ будто изорванный слѣдъ, тающій и расходящійся пѣнистыми кругами. А невѣдомый Рудинъ виситъ на верху мачты, уцѣпившись за веревки, и мановеніемъ руки направляетъ ходъ корабля.

* * *

Еще десять дней прошло. Имтунъ остался далеко сзади, Богъ знаетъ гдѣ. Горы отошли въ сторону, берегъ сталъ ниже, и прибой бьетъ объ него не съ такой необузданной силой. Теперь мы ѣдемъ на собакахъ, которыя быстро бѣгутъ по берегу, натягивая бечеву, привязанную къ мачтѣ. Никто не руководитъ ими, ибо онѣ хорошо знаютъ свое дѣло; онѣ обѣгаютъ вскачь закоулки берега, чтобъ во-время вытащить бечеву впередъ, переплываютъ вплавь рѣчки, борются съ теченіемъ, цѣпляются лапами за прибрежный песокъ и опять уносятъ бечеву по приплеску.

Вѣтра мы боимся попрежнему. Вчера мы переплывали заливъ Святого Креста, вѣтеръ подхватилъ насъ на срединѣ перегреба и вывернулъ-таки мачту изъ гнѣзда. Мы обрѣзали ремни и отдѣлались переломомъ реи, но мачта осталась цѣла, и мы благополучно добрались до берега.

Теперь мы уже недалеко отъ русскаго поселка, мы оплываемъ рифы, загородившіе съ сѣвера устье рѣки Анадьіра. За ними протянется длинная Русская Кошка, и начнется лиманъ.

Сегодня съ утра тихо. Пользуясь этимъ, мы плывемъ, не останавливаясь, чтобы поскорѣе обойти это послѣднее препятствіе. Идти приходится на веслахъ, ибо бечевникъ опять оборвался и берегъ заваленъ камнями.