Томъ четвертый. Скитанія

Рифы стоятъ другъ за другомъ, какъ большіе рѣдкіе зубы. Мы сначала ихъ считали, потомъ бросили, ихъ слишкомъ много. Каждый рифъ выходитъ изъ-подъ глинистаго берега низкой каменной осыпью и выдвигается въ море, какъ длинная щетка. Конецъ щетки ушелъ подъ воду и тянется Богъ вѣсть куда, разсыпая кругомъ острые обломки скалъ и подводные камни, между которыми поневолѣ приходится отыскивать проходъ. Отъ рифа до рифа стелется отмель, на которой отъ времени до времени, несмотря на совершенно тихую погоду, засучиваются огромныя, пѣнистыя волны. Насъ только что догнала одна такая волна, поднялась за кормой, какъ стѣна, и обрушилась въ лодку жидкой лавиной черезъ голову кормчаго и его сосѣдей. У выступовъ каждаго рифа море не знаетъ покоя, волны прыгаютъ вверхъ и разбиваются о подводные камни, каждый мысъ изъѣденъ насквозь и изрѣзанъ трещинами, которыя то обнажаются, то наполняются пѣнистой водой. Мы держимся какъ можно дальше отъ берега и гребемъ изо всѣхъ силъ, пользуясь затишьемъ. Эти мѣста еще хуже Чаплинскаго и Имтунскаго мысовъ, и въ сильный вѣтеръ здѣсь ни за что не проѣхать на лодкѣ.

Вотъ берегъ поворачиваетъ вправо, и передъ нами открывается глубокая бухта, наполненная бѣлыми обломками морскихъ льдовъ, прибитыхъ къ берегу. Вдоль льда лежитъ черная полоска морской капусты; на самомъ густомъ мѣстѣ бурый медвѣдь улегся на пескѣ и набиваетъ себѣ брюхо. Онъ далеко, внѣ выстрѣла, но его грузная фигура отчетливо выдѣляется на бѣломъ фонѣ льда. Развѣ свернуть въ сторону и послать ему пулю? Но охота задержитъ насъ на нѣсколько часовъ, а небо что-то хмурится. Лучше поѣдемъ дальше. Низкіе каменные уступы рифовъ усѣяны морскими птицами. Тяжелыя гаги расхаживаютъ по мху, переваливаясь, какъ гуси. Урилы чинно сидятъ рядомъ, какъ сотни черныхъ статуетокъ. Глупыши и каюрки наплываютъ прямо на лодку, сѣренькіе «старички» со свистомъ носятся надъ нами такъ низко, какъ будто норовятъ задѣть крыломъ по лицу. Мы не думаемъ объ охотѣ и все гребемъ да гребемъ, торопясь впередъ.

Вотъ въ тридцати шагахъ отъ лодки изъ воды показалась огромная тупая морда, украшенная короткими усами и парой желтыхъ клыковъ. Другая, третья, ихъ около десятка. Это моржи. Они плывутъ прямо къ намъ, до половины вылѣзая изъ воды и какъ будто собираясь сѣсть въ лодку. Илья не можетъ выдержать. Онъ бросаетъ руль, поспѣшно хватаетъ ружье и посылаетъ пулю переднему моржу. Моржъ подпрыгиваетъ и ныряетъ, опрокинувшись задними ластами вверхъ. Другіе ныряютъ вслѣдъ за нимъ. Трифонъ испуганно вскрикиваетъ, онъ боится, что какой-нибудь изъ нихъ вынырнетъ подъ лодкой и опрокинетъ ее кверху дномъ.

Черезъ десять минутъ еще стадо. Моржи проходятъ мимо, не обращая на насъ вниманія, и слѣдуютъ дальше, вытянувшись въ линію и высунувъ изъ воды огромныя неуклюжія туловища. По временамъ они останавливаются и производятъ странныя игры, ныряютъ, выпрыгиваютъ вверхъ, расплескиваютъ кругомъ воду, какъ шаловливые гиппопотамы, потомъ опять вытягиваются въ линію и отправляются въ путь. Черезъ четверть часа еще стадо, потомъ сразу цѣлыхъ три стада проходятъ мимо лодки слѣва и справа. До поздняго вечера мы встрѣчаемъ стада этихъ огромныхъ животныхъ, которыя движутся на сѣверъ, вслѣдъ за границей морского льда, отступившей отъ берега. Мало-по-малу вся команда лодки сходитъ съ ума, даже Трифонъ поминутно вскакиваетъ и стрѣляетъ. Но у моржа толстая кожа, и убить его не такъ-то легко. Чудовища отряхиваются, ныряютъ и уплываютъ дальше. Правда, на берегу разъ или два мы видѣли огромное тѣло, съ головой, откинутой назадъ, и зубами, поднятыми къ небу. Волны перекатывали его съ боку на бокъ и наметывали песокъ на прожирненную шкуру. Но мѣста были неудобныя, и мы не могли даже пристать, чтобы полюбоваться на уснувшаго моржа. Это были жертвы столь же случайной охоты туземцевъ, которые постоянно ѣздятъ въ лодкахъ со стойбища на стойбище. Теперь онѣ должны были безполезно гнить на берегу.

Послѣдній рифъ обойденъ. Предъ нами устье рѣчки Іомкууль. Отсюда до Русской Кошки сплошной бечевникъ. На взгорьѣ стоятъ десятка два большихъ шатровъ. Нѣсколько голыхъ ребятишекъ бѣгаютъ взадъ и впередъ вперемежку съ собаками. Какой-то человѣкъ стремительно бѣжитъ внизъ по косогору.

— Сюда, сюда! — раздаются его отчаянные крики.

Мы перегребаемъ бухту устья и приближаемся къ стойбищу. Человѣкъ продолжаетъ кричать и размахиваетъ руками. Я узнаю его, это Красный Паганто, достаточно надоѣвшій мнѣ прошлой осенью на Анадырѣ.

— Пристаньте! — кричитъ Паганто. — Дѣло есть!..

Но мы знаемъ слишкомъ хорошо оленныхъ чукчей.

— Что нужно? — спрашиваемъ мы. — Мы торопимся!..

— Есть у васъ водка? — выпаливаетъ Паганто. — Дайте выпить! Изъ водочной страны ѣдете!..

Мы поворачиваемъ вдоль берега и угребаемъ впередъ, но Паганто еще долго бѣжитъ намъ вслѣдъ въ сопровожденіи своихъ собакъ, тоже скатившихся сверху.