Тоска по Лондону

На улице я припустил вовсю и долго заметал следы. Не помню, как оказался на Замковой горе. Ноябрь, а гора кое-где все еще переливается красками. Но просматривается она в полураздетом виде в бинокль с любого балкона, стерва. И воинская часть рядом, ее можно поднять по тревоге, они здесь каждую ямку знают. Пересекаю гору наискось и выхожу на северо-восточный склон, к Пидзамче.

Полдень. Одет я по-идиотски: костюм, галстук… А валяться предстоит черт знает где, и завтра, не заходя в мою берлогу, где меня, естественно, будут поджидать, выглядеть свежим при новых встречах… Пора искать убежище.

Закон игры: сделал ход — жди хода противника. До завтрашнего утра чем-то они себя проявят. Тогда сделаю следующий ход. Если, конечно, своим первым ходом они не уберут меня. Чтобы этого не случилось, надо слинять.

Куда — вот вопрос.

Какой же я олух царя небесного, есть еще местечко и для таких. Далековато, но мне же не норму ГТО сдавать, добреду.

Славно шагать этими тропками между рощ и прогалин, спускаясь в балки и оказываясь лицом к лицу с кронами деревьев, они так трогательно обнажены поздней осенью, тончайший узор на фоне холодного неба, японская графика, лирика и прочая чушь, но как трудно без этого и как бессмысленно жить и безрадостно тащится одному в поисках убежища продления жизни ради…

И, как на зло, ни один эпизод прошлой жизни не идет в голову. Зато свинцово, как лава из жерла, лезет сегодняшнее. Нет уже мочи думать об этом, а не думать — жизнью заплатишь.

Да ведь заплатишь, думай не думай.

Тогда лучше не думать и уйти не с этой свинцовой тяжестью в затылке и чугунным противовесом в груди, а со светлым лучом и образом прошлого…

… ЛД с одной из его непроницаемых мин… Слегка язвительный, но иногда с улыбкой, иногда без, а тот случай был особенный. Дальний родственник жены приехал из какого-то Чугуева и фотографировался со мной, непременно сидящим, стоя и положив руку мне на плечо… хороший, добрый провинциал… и ЛД с лучшей из его мин, почти смущенный, едва ли не извиняющийся, быстро вносит в кадр книгу с крупно отпечатанным моим именем на обложке — «Чтобы сразу было ясно, в чем дело…»

Другой кадр, даже не кадр, моментальный снимок жены у мойки с посудой. Конечно, мыть посуду неприятно, но ведь могли же мы как-то разрешить даже и такую неподъемную проблему. Ну, мыл бы я сам эту чертову посуду! Не помню обстоятельств, кажется, доснимал пленку, и что-то, наверное, было не так, когда я ее фотографировал, что-то в ней зрело против меня, что-то из того, что привело меня сюда… и она глядела на меня округлившимися глазами, словно рассерженная кукла… и так это фото запало мне в душу!..

Систему обороны великих и малых держав надо реформировать. К чертям собачьим вооруженные силы с громоздкими аппаратами министерств обороны. Выдать каждому по пистолету разового действия с одним патроном. Пусть стреляется, когда хочет убить. Или когда настоящее кончается и становится прошлым.

Почему Завгар растерялся? Почему прожженный подлец, который в любой грязи как рыба в воде, растерялся в собственном своем кабинете?

Наверное, не связан с Первым напрямую. Я поймал его врасплох. Ему нужно через посредников подать сигнал тревоги. Получить инструкции. То ли давно не убивал, то ли испугался нахального моего напора… моего возвращения в партитский суп в виде полноправной морковки… и высокопоставленные комиссии шастают, неизвестно кто есть кто, может, и сумасшествие мое разыграно ради проникновения в это дело. А если я следователь по особо важным делам из верховных инстанций? Да и время, время-то какое, народ озлоблен, радиация, дефицит, расхитителей на молекулы разберут…

Словом, ты-пришла-мяня-нашла-а-я-растерялся.

А мог меня взять — голыми руками! Как раз тот случай, когда все решала физическая сила.

Ладно, ну, не взял сходу. За целый день по такому-то поводу, по поводу жизни и смерти главных действующих лиц и основных персонажей области, он сумеет достучаться. И меня пришьют.

А Сек?

А что — Сек?

Ну, поедет в столицу, доложит об убийстве и предшествующих событиях. Значит, и Сека пришить? и ЛД? не многовато ли?

Многовато? Эти структуры с миллионами управлялись, что им единицы…

Брось, едва ли ты сам веришь тому, что говоришь.

Не говорю, всего только думаю. И — да, верю. Чего не сделаешь в интересах шкуры, единственной, другую не выдают…

Переваливаю очередную гряду, спускаюсь в балку, в ней мощеная булыжником улочка петляет к Пидзамче. Иностранно выглядит булыжник на природе. В Швейцарии видел русла рек, мощеные булыжником. Казалось бы, далеко ли меня занесло, та же Европа. Огороды с чучелами и символической ниткой проволоки вокруг, тропинки… Тот же климатический район…

Но власть… Но социальность…

Вот и место назначения, здесь еще не ходил, это лишь из окон поезда видел.