Тоскана, нарисованная вином

Все это она говорила весьма спокойно, без надрыва или меланхолии, будто речь шла не о ней, а о ком-то постороннем. И это меня поразило до глубины души. Она ведь страдала в детстве, не могла не страдать, но сумела принять ситуацию и взглянуть на нее философски, смогла найти в ней положительные моменты. Она была наивна, как ребенок, но при этом мудра, как взрослый человек. Удивительное Рыжее Чудо…

Я так погрузился в свои размышления и обдумывание ее слов, что не заметил, как мы все-таки обменялись телефонами и разошлись своими дорогами. Джойя чмокнула меня на прощание в щеку, беззаботно махнула рукой и убежала куда-то, будто опаздывала. Самое удивительное, что когда она скрылась из вида, у меня создалось странное ощущение нехватки чего-то. Она напоминала рыжий клубок радости, вызывающий улыбку одним своим присутствием, и с ее уходом причина улыбаться исчезла.

Я поплелся к машине и, сев в нее, поехал к Аранчино. Еще один рыжий комок радости. Меня в самом деле умиляло, как он с аппетитом съедал привезенную еду, а потом терся о мой подбородок в знак благодарности. И несмотря на то, что я уже очень спешил, я не мог отказать себе в удовольствии посидеть с ним немного на крылечке, почесывая ему за ухом и слушая его довольное урчание.

Спустя некоторое время я уже неторопливо шел мимо прилавков по Via Ricci . Народу тут было видимо-невидимо. Очевидно, весь город высыпал сюда. На прилавках лежало множество занимательных вещиц, а продавцы, активно жестикулируя, старались впарить свой товар подороже, поэтично расписывая его прелести. Сочиняли они, конечно, мастерски, их красноречию можно было только позавидовать. Но я любил ярмарки антиквариата не потому, что коллекционировал предметы старины, а потому что на ярмарках (любых, и я обожал посещать их все) можно стать свидетелем занимательных дискуссий, жизненных сценок, понаблюдать за поведением людей, а потом усесться в кресло с ноутбуком и прописывать характеры персонажей своей книги. Такие места всегда будоражили во мне писательское вдохновение и будили буйную фантазию.

– Армандо! – внезапно раздался сзади женский голос, и я, моментально вырываясь из плена своего созерцательного состояния, испуганно обернулся.

[1] Джелатерия – (от итал. gelato – мороженное) магазин, где продают домашнее мороженое, а также холодный напиток «гранито».

Глава 12

Сквозь толпу ко мне пробиралась Сабрина. У меня в груди что-то приятно защекотало, и я в момент разволновался. Сегодня она показалась мне еще красивей, чем в нашу первую встречу. Тонкие черты ее лица были очень нежными, глаза светились неподдельной радостью, милая улыбка играла на губах. Каштановые волосы до плеч с каким-то рыже-красным отливом слегка развевались на ветру, придавая образу неповторимую легкость, почти воздушность. Светлая футболка обтягивала пышную грудь, на которой я задержал свой взор неприлично долго. Она была целомудренно прикрытой, но ткань оказалась тонкой и даже слегка прозрачной, что дразнило фантазию. Я скользнул взглядом ниже, к свободной юбке нежно-голубого цвета. Как жаль, что она доходила до самых колен, скрывая бедра. Ножки у Сабрины были стройные и загорелые. Я восхищенно созерцал ее.

– Ты не узнаешь меня? – спросила Сабрина, подходя ближе. – Я же та самая спасительница голодных мужчин!

– Конечно, я тебя узнал, – смутился я. – Просто я залюбовался тобой. Ты потрясающе выглядишь!

– Ах, спасибо! – покраснела она. – Ты тоже чудесно выглядишь.

Какая вежливая.

– Спасибо, – хмыкнул я скептически. – Я старался. После работ в саду и с такой лохматой прической это не так просто.

– Лохматой прической? – удивленно посмотрела она на мою голову. – А по-моему, этот художественный беспорядок тебе к лицу, – произнесла Сабрина, как мне показалось, весьма искренне. Раз ей нравится, то я могу и не покупать этот гель. – Но почему «после работ в саду»? Ты разве на ферме работником живешь?

– Нет, отдыхающим. Так получилось, что мне отчего-то приспичило поупражняться в сборе абрикосов.

– Ах, понимаю, – рассмеялась Сабрина. – Они такие вкусные! – посмотрела она на меня хитро и стала похожа на очаровательную лисичку. – Как твое отношение к Тоскане: уже изменилось в лучшую сторону?

– Тоскана мне всегда нравилась. Мое отношение касалось исключительно жизни в сельской местности, и пока я так и не понял, как к ней отношусь. Когда меня поедают комары, из крана льется ледяная вода, а спину ломит от садовых работ, я не сильно восторгаюсь. А в остальном – неплохо.

Мы протискивались через толпу людей всех возрастов, лениво переходящих от одной лавки к другой. Антикварная ярмарка перестала меня интересовать, потому что Сабрина безраздельно завладела всем моим вниманием. От нее будто лучи солнечные исходили, наполняя все вокруг светом и позитивом. И потом, она вызывала какие-то странные процессы в моем организме. В области живота разлилось невыносимо приятное ощущение, какое бывает, когда катаешься на аттракционах с резким падением. Да и вообще мне было так хорошо, что хотелось петь или танцевать.