Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты

Видеть во сне покойника, который что-то ест, у водлозеров также было предвестьем смерти («тогда уж точно кого-то съест» – То ж е, л. 160). Сон же, в котором змея кусала человека, вполне мог пророчить ему смерть, хотя и не всегда (То же, л. 159). Сон о зубе, выпавшем с кровью, у водлозеров трактовался, как и у всех русских, в качестве предвестья смерти кровного родственника, а сон о зубе, выпавшем без крови, – смерти кого-нибудь из соседей по деревне (То же, л. 160).

Не все сны о мертвецах в поверьях водлозеров толковались как предвестья смерти. Видеть покойника, который в жизни был добрым человеком, а во сне дарил что-либо, считалось добрым предзнаменованием (То же, л. 160). Сон, в котором живого человека видели мертвым, не предвещал ничего плохого («еще поживет»), видеть могилу – «к спокойной жизни», кладбище – «к новому знакомству» (То же, л. 160–161).

Предвестья смерти, по воззрениям водлозеров, люди могли обнаруживать и в реальной жизни. Так, корни черемухи, проникшие под стены дома, якобы угрожали запустением жилища, включая смерть его обитателей (То же, л. 127). Сова, кричащая на крыше дома, пророчила смерть одному из обитателей дома (То же, л. 159). Верили, что лесная птица, ударяясь в окно, приносит плохую весть, возможно, о смерти близких родственников (Там же, д. 628, л. 10). Если лесная птица влетает в окно, разбив стекло, ждали самых скорых известий о смерти родственников (То же, л. 39). Если ласточки (птицы, якобы приносящие счастье людям) избегают селиться под крышей дома, ожидалось, что дом сгорит или обитатели его умрут (Там же, д. 490, л. 37). Ждали покойника в деревне, если собака выла, склонив морду к земле, а курица пыталась кричать, как петух. Чтобы избежать смерти, на собаку кричали: «Вой перед своей головой!» А курице сразу отсекали голову топором (То же, л. 37). Если кошка в избе ложилась в позе, напоминающей покойника со скрещенными на груди руками, ожидалось, что в доме будет покойник (ФА ИЯЛИ, № 3293/25).

К приметам, предвещающим смерть (а чаще распад семьи), водлозеры относили и случайное разбивание зеркала в жилище. В Водлозерье считалось, что омовения осколков чистой водой для полной нейтрализации негативного воздействия этого предвестья явно недостаточно. Водлозеры тщательно подметали пол, чтобы не осталось ни одного мельчайшего осколка, то и дело крестясь и чураясь. Потом выносили осколки из дома и закапывали их в землю. Полностью весь ритуал нейтрализации последствий разбившегося в доме зеркала водлозеры называют «отпятываньем смерти» (Там же, д. 628, л. 38–39).

У магических специалистов предвестьем смерти было внезапное падение их «колдовского» дерева. Колдун Корныша (Корнилий Карачев) с острова Пога при жизни часто говорил, что смерть его придет, когда его ель падет (Кузнецова, 1997, с. 119). Так и случилось. Перед смертью Ковалевой в Кеваселме, как говорят, тоже пала ель у часовни (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 53). Ель эта была «колдовским» деревом ее предков, а не ее личным. В деревне Луза колдун Манец собственноручно срубил свое «колдовское» дерево, после чего преставился через сутки (АВНП, № 2/82, л. 31–32).

Тяжело заболев или получив предвестье, пытались избежать смерти. Если причину болезни видели в том, что ее наслали покойники или духи низшей мифологии за какую-либо провинность перед ними, то исполнялся ритуал «прощания». Сам человек, а чаще замещающая его личность знахарка, в полночь отправлялся на кладбище или на иное место, где он оскорбил своим поведением духов-хозяев. На этом месте трижды громко выкрикивались слова прощения. Например, такие: «Вода-мать, небо-отец, лес праведный, простите меня, грешного человека, в чем я согрешила. Не заругалась ли я, не забранилась ли я, не одумала ли сама себя. Простите, дайте силы воли». Говорят слова три раза. После этого три раза кланяются. Ходят три ночи подряд, каждый раз около полуночи (АВНП, № 1/85, л. 20).

Самым отчаянным способом избавления от смерти на Водлозере считался ритуал протаскивания человека сквозь «земляные ворота». Для его исполнения в обрыве на краю реки или озера выкапывалось отверстие, через которое трижды протаскивали тело больного. Если после этого больной не шел быстро на поправку, считалось, что его уже ничто не спасет от смерти (Там же, д. 628, л. 16; АВНП, № 1/85, л. 6, 13 и др.). Близким по действенности к данному ритуалу считалось протягивание больного подо льдом с помощью веревки из одной проруби в другую. В качестве крайнего средства спасения от смерти младенцев применялось троекратное продевание больного сквозь отверстие, которое образовывалось на трехпоколенной свадебной скатерти, когда ее распарывали по шву (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 48).