Treasury's War: The Unleashing of a New Era of Financial Warfare

Один пример, в частности, демонстрирует динамику, которая определит ландшафт нашей инициативы "Плохой банк". 13 мая 2004 года Казначейство потрясло вашингтонское банковское сообщество. В тот день OCC и FinCEN оштрафовали Riggs Banks в Вашингтоне на 25 миллионов долларов за умышленное нарушение правил отчетности о подозрительной деятельности и валютных операциях, а также за то, что не была создана адекватная система противодействия отмыванию денег. Долгое время Риггс был уважаемым вашингтонским учреждением и обслуживал длинный список выдающихся клиентов, особенно иностранных дипломатов и посольств. После 11 сентября Риггс оказался под микроскопом отчасти из-за слабого контроля за отмыванием денег, связанного с иностранными посольствами и дипломатическими счетами, и, в частности, из-за банковских отношений с Саудовской Аравией и Экваториальной Гвинеей. Риггс построил первоклассный банковский бизнес, обслуживая посольства и иностранных дипломатов и чиновников. В другие времена традиционные переглядывания и кивки частных банкиров с привилегированными клиентами считались бы нормой. К несчастью для Риггса, сейчас были не лучшие времена.

Регулирующие органы установили, что банк не обеспечил должного контроля и проверок счетов и операций повышенного риска, не подал отчеты о подозрительной деятельности по операциям на сумму 98 миллионов долларов, а также не обнаружил и не сообщил о подозрительных операциях с наличными деньгами, денежными инструментами и телеграммами, совершенных правительствами Саудовской Аравии и Экваториальной Гвинеи.

Штраф в 25 миллионов долларов мог показаться небольшим по сравнению с активами Риггса, которые на тот момент составляли около 5,8 миллиарда долларов. Тем не менее, он разрушил репутацию и деятельность банка. Риггс был вынужден закрыть счета большинства посольств в Вашингтоне. Это вызвало кризис, и посольства стали искать новые банки, которые могли бы открыть их счета.

Некоторые страны, такие как Экваториальная Гвинея, Саудовская Аравия, Судан и Ангола - часто богатые нефтью и недемократические страны - с трудом находили банки, готовые вести их дела. Это был напряженный момент. Независимо от жестких санкций США, эти страны утверждали, что Венская конвенция по консульским вопросам требует от Соединенных Штатов предоставлять финансовые услуги всем посольствам. Как только было объявлено о штрафе и стало ясно, что Riggs закроет все свои банковские счета в посольствах, мы начали принимать обеспокоенные звонки в Казначействе. Из наших разговоров с сотрудниками банковских служб мы уже знали, что банки не хотели брать эти счета в посольствах, особенно учитывая всю негативную прессу и внимание к компании Riggs, а также риски и проверки на соответствие нормативным требованиям, которые теперь связаны с наличием определенных счетов.

Посольства хотели, чтобы мы приказали банкам открыть для них счета, но банки требовали гарантий, что их не будут преследовать, если они займутся банковским бизнесом бывшего владельца счетов Риггса. Поскольку правительство США не могло ни заставить банки заняться этим бизнесом, ни гарантировать, что банки не подвергнутся дополнительной проверке, мы оказались в затруднительном положении.

Кризис удалось предотвратить после того, как Госдепартамент и госсекретарь Сноу сделали несколько успокаивающих звонков послам и руководителям Citibank, JP Morgan Chase и других крупных банков. Настороженные руководители банков неохотно, но в конце концов охотно согласились взять на себя бизнес посольств (разумеется, за дополнительную плату).

По мере того как репутация Риггса рушилась, он был вынужден не только отказаться от своего теперь уже радиоактивного банковского бизнеса в посольствах, но и продать свои операции. Нашелся покупатель - банк CNC из Питтсбурга, и Риггс перестал существовать. Устоявшееся вашингтонское учреждение было уничтожено из-за слабого контроля за отмыванием денег - недостатка, который выглядел очень подозрительным в условиях, сложившихся после событий 11 сентября.

Схватка, последовавшая за штрафом Риггса, была не единичной проблемой, а отражением изменений, происходящих в банковском сообществе. Еще в 2003 году мы поняли, что возникла новая банковская экосистема. Теперь это была среда, в которой банки остро чувствовали свою репутацию и риски ведения бизнеса с подозрительными физическими и юридическими лицами под микроскопом международного регулирования и правоприменения. Банки были готовы разорвать финансовые и коммерческие отношения с режимами-изгоями, преступниками и террористами при наличии соответствующих условий. И они были готовы сделать это самостоятельно.